Каждое утро в этом промерзшем до железобетонных плит узком пространстве необходимо выстаивать приличную очередь в уборную, встречаясь лицом к лицу с недовольными и озлобленными соседями; каждое утро приходится смотреть на их помятые физиономии и слушать удрученные вздохи, раздражающие причитания и громкую ругань, доносящуюся отовсюду из закрытых дверей.
Стараясь не замечать эту невыносимую серость и убожество будней, как всегда погружаюсь в свои мысли или ищу спасение в фантазиях и грезах, сбегая в иную реальность, созданную уставшим от уродливой обыденности мозгом. Только в мечтах о живописных путешествиях и далеких странах, о волшебных свершениях и поразительных сюжетах прекрасного будущего, о радостных встречах с интересными людьми и безупречной сказочной любви я чувствую себя счастливой и живой.
Мой придуманный мир наполнен глубоким смыслом и яркими красками, здесь бурлят чистые эмоции и истинные чувства, и каждый миг этой воображаемой жизни намного значимей и ценнее, чем все мои вместе взятые утра.
Действительность же моя похожа на туманный и размытый сон, на тяжелый беспробудный кошмар, чей монотонный круговорот засасывает все глубже в бесцветное и безэмоциональное болото повседневности. Душа сжимается в беспомощный комок, забиваясь в самый темный и пыльный, заросший вековой паутиной, угол моей сущности, и уже не пытается проснуться или вырваться из этой зыбучей обволакивающей рутины. Несмело мечтая о свободе и солнечном свете, она прячется где-то в сырых и кромешных подвалах хилого тела, которое, как заведенный робот, машинально ходит, бездумно говорит и натяжно смеется2.
Не потому ли, мои сны намного ярче моей безнадежной реальности? Подобно мечтам, они полны жизни, впечатлений и переживаний, порой кажется, что можно дотронуться рукой и почувствовать плоть, уловить запахи, осязать материю видимого. Каждой четкой деталью, выверенной до мелочей, каждым мельчайшим шорохом, тонко касающимся слуха, каждой невероятной историей, пронизанной притягательной тайной и символичными знаками, они напоминают жизнь, которую я бы хотела прожить.
Меня неудержимо манят сны, эти красочные и неповторимые миры, такие странные и загадочные, такие ужасающие и страшные, но всегда живые и захватывающие, намного реальнее и осмысленнее моей настоящей жизни. Они оставляют в душе неизгладимый отпечаток, в отличие от прошедших дней, которые полностью стираются из памяти или остаются размытым пятном на ветхой одежде, висящей в затхлом чулане мозга.
Наконец, наскоро одевшись, отбросив беспорядочный ворох мыслей и, как всегда, не успев позавтракать, я вырвалась из четырехстенного плена на улицу. Там снова осень. Не