Сейчас никаких тяжестей у него не было, пулемёт они оставили на Ивановых камнях, мог бы и взять пару штук, целый ящик в могилу казакам положили. Да, теперь они точно бы не помешали бы, очень хорошая вещь эта ППМНД, Противопехотная Мина Направленного Действия.
– Значит, к реке? – Переспросил Сашка, он, в принципе, уже был согласен, но ещё сомневался.
– К реке.
– А если даргов много будет?
– Вопросов у тебя много, – разозлился Саблин, – а если даргов много, а если там китайцы, а если жарко будет… Пошли, у реки всяко лучше, чем в степи, если совсем тяжко станет, на тот берег приплывём.
– Ну, может, и так, – соглашался Сашка.
– Главное, темноты дождаться.
– Верно-верно, да, – сказал Каштенков, вставая с бархана, – главное – темноты дождаться.
И они двинулись опять на восток. К реке. Каштенков опять шёл первым, он указал рукой в сторону. Саблин взглянул, увидал следы, следы китайских ботинок, а на бархане стреляные гильзы. У китайцев металлов навалом, у гильз, что они производят, металлическое дно, и закраина заметно крупнее, чем у русских гильз. Их не перепутаешь.
Тут шёл бой, может, вчера, может позавчера. Пластуны шли, на ходу разглядывая следы, что оставили босые ноги и тяжёлые бронированные ботинки. Они чуть пригибались, чтобы их шлемы не торчали над чёрными верхушками барханов. Оба собранные, оба готовые, у обоих оружие снято с предохранителей. Саблин шёл вторым и каждые пять шагов косил глаза в угол панорамы, туда, куда подавала изображение затылочная камера. По сути, он часто «оборачивался» назад. Только головой не крутил. А ещё они опять поставили внешние микрофоны на максимум. Так и шли.
Всё ближе подходили к трупу, лежавшему между двух барханов.
Это, кажется, был китаец, волосы совсем тёмные. Лежал он на животе, лицом в песок. Голый. Когда подошли ближе, всё разглядели. Тут был бой, всё в китайских гильзах. А труп был и вправду китайский, на плече были иероглифы и цифры: «6» и «171».
– Кажись, вояка из Шестой дивизии. – Сказал Сашка негромко, вставая коленом на склон бархана. Он оглядывался. – Прикончили его дарги, а он отстреливался.
Саблин сделал то же самое, тоже встал коленом на песок, хоть немного отдохнуть хотелось. Замереть, не идти. И он тоже оглядывался.
Наверное, так и было, гильз вокруг было навалено немало. Тут же валялись грязные тряпки, видно окровавленное бельё китайца. И больше ничего. Всё остальное: и оружие, и броню, и снарягу – дикари, наверное, унесли с собой. Следов босых ног тут было много.
– А труп-то несвежий, – сказал Сашка.
Это радовало.
– А что у него со спиной? – Спросил Аким, проглядываясь к длинной ране, что тянулась вдоль позвоночника от затылка до крестца.
– Куражились сволочи, кажись, вырезали куски ему со спины ,– ответил пулемётчик. – Думаю, что жрать взяли, там же самое хорошее мясо у свиней, может, и у людей тоже.
Саблин в детстве, как и все остальные дети, читали страшные книги про смелых казаков, которые воюют с