Кружился со своей ношей, слегка отпихивая кейс и клетку рассвирепевшего Крока. «Хочется пожрать!» – бесновался мистер Гейтор. Вернул деву на землю; у той подкашивались ноги. «Здравствуй, мир!» – свирепо каркнул Крок. На остановке взвизгнул очередной автобус. «Слушай, а как тебя зовут», – очнувшись, выдохнула томно. «Джо. А тебя?» – «Эшли…» – «Эшли?» – фыркнул Джо. (Слегка похожа на латинос. Мать или отец? Бабка или дед?) «…Но мама зовет меня Пунитаялини», – сказала лукаво. «Пу-нИ-та… я-лИ-ни?!» – пробормотал он, запинаясь, пытаясь воспроизвести длинное, как змея, имя. «Можно просто Ялини», – сверкнула глазами. Улыбаясь, Джо пропел: «Имя её было – Мегилл, и она звала себя Лил, но все её знали, как Нэнси»*. – «Хи-хи…» – «Можно тебя называть синьориной Пунитой?» – «Можно, кролик, если тебе так хочется. Но мама у меня из Индии, если что». – «А Эшли тебя назвал отец, зайка?» – «Угу», – кивнула, выпятив нижнюю губу. Эта сочная губка, отвисая, в краткие, видимо, минуты печали придавала всему образу какую-то детскую незащищенность, даже ранимость.
Зайдя в номер, намеренно не включил свет. Кейс и клетку поставил под стол. Уже смеркалось, надо было торопиться. «Быстренько приму душ?» – «Конечно, Джон*. Я сразу за тобой, если не возражаешь?!» Наскоро ополоснулся, вышел, поставил клетку возле окна. Эшли-Ялини проскользнула в ванную. «Мыться быстро», – скомандовал уходящей. Подумал и сунул кейс под кровать. «Только выходи одетой», – крикнул через дверь. Положил на стол деньги, – условленную сумму. Подобрал музыку. (Ну, где она там? Скоро стемнеет. Забавный у нее рюкзачок. Чисто бабский).
Когда она вышла, улыбаясь, Джо чуть не вскрикнул. На груди теперь значилось «Я люблю тебя»… «Ты вывернула футболку? А как же чупа-чупсы?» – спросил, отходя. «Ага. Всё вместе. Будет хорошо, только не смущай меня. Включай музыку, как обещал». Медленно танцуя, раздевалась; вздыхая, кокетливо жеманясь, складывала снятый предмет на кресло; движения плавные, красивые. Живописный – холмиком вытянутый – живот с лункою пупка плыл в лучах уходящего солнца золотым медальоном. На чаровнице оставались бюстгальтер и трусы. Джо смотрел, как завороженный – что же снимет сейчас? Ялини повернулась кругом, и оборотилась к нему с торжествующей улыбкою. Слегка приспустила трусы на бедрах, вперившись лукаво в мужчину. (Ах, неужели. Посмотрим-посмотрим). И дернула их опять вверх, засмеявшись. Вновь провернулась, и в ходе