«Осторожно!» – сказал «Межник» Колодезному пару лет назад на выходе из кафе. В тот вечер Колодезный был совсем скисшим и подавленным. Всё как всегда: «Оксана, Оксана! Прощавай, кохана!» После разговора по телефону с Ксюшкой, кончившегося её резким «Прощай», Колодезный побродил туда-сюда по квартире (бессмысленно – из комнаты на кухню, обратно) и набрал «Межника». Они встретились в центре, немного прошлись и засели «У людоеда». Винно-водочные посиделки: один – «грустно без неё»; другой – «нашёл, блин, повод убиваться». «Да?» – отозвался Колодезный на осторожно. «Рогами за дверь не зацепись!» – заржал «Межник».
Или ещё раньше, уже с другим «Межником», тоже после «Куди поділась?» и «Не кидай мене в жовтні і навесні» – они проходили мимо пьяного мужика, плакавшего – на самом деле, взрослый, крепкий мужик стоял на остановке и рыдал: «Сука! Да как ты могла? Ведь я тебе, а ты! Проститутка». «Межник», смеясь, подтолкнул локтем Колодезного: «Становись, поной рядышком».
И всякий раз после таких разговоров, прощаясь, межники говорили хором: «Потрахал и хватит, другим оставь», или «Не бери дурного в голову, а тяжёлого в руки», или просто «Не парься». И действительно, на следующий день проблема исчезала, даже – не исчезала, а становилась настолько незначительной – потерял десять копеек, проспал фильм, забыл купить чай, – что и переживать по её поводу (проблемы или ксюши) было как-то несерьёзно. Наступала невыносимая лёгкость бытия. Впрочем, ненадолго, не зря же в своё время Колодезного прозвали ВВ – Влюбчивая Ворона.
Что было общего у всех этих межников? Уверенность в себе? Пофигизм? Чувство юмора? Да. Да. И ещё раз да. Любой негаразд уменьшался рядом с межником (все они, к слову, были высокими), ну а что значат слова «грустить», «одиночество», «скука», «тоска», он и не знал – не по неграмотности, а за ненадобностью, ведь живут же люди, не зная большинства уст. слов (на то они и устаревшие), даже не задумываясь, чем, например, шестокрыл отличается от шестопёра.
Так, по крайней мере, казалось со стороны.
А полевые? «На тебя все девки пялятся, а ты этим совсем не пользуешься!» – сказал однажды Колодезный «Полевому». Они пили джин или виски, что-то непривычное, в «Фараманте». Было за полночь, благо бар работал круглосуточно, и можно сидеть сколько влезет. Парочки порасходились, улыбаясь друг другу, обнимаясь, целуясь, остались девочки-подружки и парни-кореша – женские компании, мужские компании – и ни одной смешанной. И девчонки, будто сговорившись, поглядывали на «Полевого» – улыбались, что-то шептали друг другу. Даже официантка, принося очередные порции, улыбалась дольше и вроде как искренней, чем парням за другими столиками. «У них нет шансов, – сказал Колодезный, покосившись по сторонам, – все тёлки – наши». Но «Полевой» в тот день был как назло совсем не в настроении с кем-то знакомиться.
Хотя это только в тот раз и тот «Полевой». А были