– Хотела прогуляться по магазинам, – выдала я Милану свои давно переменившиеся планы.
Убеждать его в том, что Светка сказала правду, у меня не было ни сил, ни желания. Сказать по совести, я вообще не представляла, что мне делать с этой информацией. Я задала жару Светке. Она нажаловалась Милану. Милан не поверил. И, что? Да, ничего! Так ей и надо. Если бы Милан сейчас или после спросил меня о том, правду ли сказала ему его пока-ещё-жена о нашем с ней телефонном разговоре, я бы рассказала всё, как на духу, но он не спрашивал. Получается, мой номер по примирению Милана со Светкой не прошёл. Ну, и чёрт с ним! Придумаю ещё какую-нибудь дурость при случае. У меня очень богатая фантазия на такие вещи.
Круглые, зеленовато-голубые глаза Милана горели жаждой действия. Он буквально подпрыгивал от нетерпения и толкал меня и Яромира в сторону двери. Что ж, подчинимся. Старших надо слушаться.
В спальне Милана и впрямь царил идеальный порядок. Он успел разложить-развесить по местам свои вещи, аккуратно застелить кровать, убрать в ящики комода разную мелочь. Кажется, даже гардины расправил красивыми складками! Видимо, события последних часов волей-неволей работают на него, приводя нашего гостеприимного хозяина в чувство.
Милан сообщил, что он уже отдал распоряжение своему адвокату о подаче коллективного иска от нас троих на «Жёлтый тюльпан» за клевету. Никаким опровержением они у нас не отделаются! Так сказал Милан, а с моим кровным братом шутки плохи.
Забегая вперёд скажу, что выплата компенсации Милану, Яромиру и мне, назначенная судом через три месяца, поставила «Жёлтый тюльпан» на грань разорения. За этим последовал процесс, инициированный Министерством Культуры Словении. Министерство было крайне возмущено тем, что газетка уже не в первый раз мажет несусветной грязью знаменитых музыкантов, писателей и художников. Через два года тюльпанчик тихо увял на обочине издательского бизнеса.
Отвратительное поведение Светусика также рассердило Милана, и он пообещал, что эта «вручая бессовестница» скоро от него «получит калошей», видимо, имея в виду русскую поговорку «сядет в калошу». Её бесконечные манипуляции Милана уже «уканали».
Я рассказала мужчинам о звонке Марженки и передала её совет не запираться в четырёх стенах, вести себя так, словно ничего не произошло и, главное, не давать никаких комментариев прессе без одобрения юристов, дабы всё сказанное не было использовано против нас же. Они согласились, что так для нас будет лучше. Исполнить, конечно, сложновато, но мы очень постараемся.
Вечером решено было идти в театр, где у семейства Котников была собственная ложа. Я поведала свою печаль насчёт вечернего наряда, и Милан, вскочив с кресла, скомандовал:
– Полный вперёд! По магазинам!
В дорогущий торговый центр мы отправились вчетвером. Иван не пожелал остаться дома, и охранять жилище остался только Марек. Кажется, он не очень расстроился. На редкость