Мы прошли в крошечную комнатку.
Несколько узких окошек с решёткой, выходящих на море, два деревянных стульчика, камин по центру, несколько полок с книгами, тканый ковёр на стене и столик с… печатной машинкой.
Заметив мой удивлённый взгляд, Джойс предложила мне присесть, зажгла камин и произнесла:
– Да, я писала романы, очерки и стихи. Мои книжки до сих пор хранятся здесь – на полках, видишь?
Я окинула взглядом полку со старинными книгами, и мне в глаза бросилось название книги про Святого Петра.
– Ты родилась в этой Башне?
– Нет, в Австралии. Я любила природу и деревенский уклад жизни, но мне хотелось путешествовать. После свадьбы с Сидни, он был журналистом и тоже немного писал, мы присоединились к гуманитарным миссиям и в разных странах помогали людям, пострадавшим в Первой мировой войне, а в 1923 году, когда закончилась греко-турецкая война, приехали сюда, чтобы заниматься обустройством беженцев из Турции. Территория Урануполи тогда принадлежала монастырю Ватопед, а граница Афона находилась в Трипити. По договорённостью с государством, границу сдвинули к монастырю Зигу, а Ватопед предоставил территорию и постройки, включая Башню, беженцам. Сначала мы жили на острове Амульяни напротив, а потом переселились в Башню. Я очень любила её и люблю до сих пор. Знаешь, мы – там, где наше сердце, и после смерти нас тянет к тому, к чему или к кому мы были привязаны на Земле.
– Все души тянет или только светлые? – уточнила я.
– Почти каждая душа имеет в себе нечто тёмное. Одного местного жителя тянуло завершить нечто, что он не успел при жизни, он сокрушался и плакал, приходя ко мне за утешением. Кого-то тянет к совершённому постыдному поступку, чтобы переписать Прошлое, но оно жёстко фиксируется в Летописи Мира, его нельзя изменить. Когда-то у меня работала помощница Марфа, её сын после смерти обещал загладить свои проступки, помогая тем, кто пока ещё находится на Земле.
– А что было с тобой после…?
– Я не сразу поняла, что меня больше нет. Продолжала «кушать», «спать», и мне казалось, что я действительно ем и сплю. Я продолжала одеваться в платья и считать себя женщиной. Пожалуй, самая сильная привычка всех призраков – визуализировать свою принадлежность к земному полу. Теряя тело, ты же перестаёшь быть женщиной или мужчиной, ты – душа… Хаотично и неосознанно я возвращалась в различные фрагменты Прошлого, переживая их заново «здесь и сейчас». Я видела то, что причиняло мне боль, но также и людей, которым я помогла, и тёплый Свет их памяти обо мне согревал мою душу. Иногда я думаю, что после ухода мы, как земные личности, существуем до тех пор, пока нас помнят на Земле. Память обо мне хранят стены этой Башни. И ещё живы в Урануполи те люди, которые знали меня лично.
– А Димитра знала?
– И она, и её мама, и её бабушка. Видишь пристройку? Там находился медицинский пункт и хранились лекарства. Однажды Димитра, будучи ещё маленькой