Глаза аббата горели адским пламенем, правая сторона лица поддергивалась в мелких судорогах, руки тряслись.
– Да, но многие бароны юга тоже участвуют в этих, как вы говорите, сборищах, – заметил Альфонс де Пуатье.
– Вы намекаете мне про тех, которые при свете божьем живут по католическим законам, а ночью устраивают тайные сходки и губят свои души ересью? – оскалился аббат Амори. – Папа Иннокентий призвал нас, истинных служителей Господа нашего, очистить земли Франции от этой заразы. С его уст слетели слова из писания царя Давида: «Бог узнает своих!». А это дает мне полное право вершить суд Господень над всеми подряд. Даже, если рука моя покарает невиновного, то душа его будет встречена в раю и обласкана Всевышним.
– Вряд ли, королю Филиппу понравятся ваши действия, святой отец, если вы начнете уничтожать не только простых людей, но и знатных баронов. Не вызовет ли это недовольство у его величества? – поинтересовался граф де Пуатье.
– Я прекрасно понимаю вас, дорогой Альфонс, – снисходительно улыбнулся аббат Амори, и улыбка эта еще больше не понравилась графу, чем речь священника. – Вы переживаете за собственную голову. Но могу вас уверить, дорогой граф, что если против вас и подобных вам не будет явных доказательств, обвиняющих в ереси, то вас никто не тронет.
– Вы меня успокоили, святой отец, – в голосе графа де Пуатье слышалась явная ирония. – Тогда зачем вы потревожили мой сон, позвольте вас спросить?
– Мне нужны люди, пока я дождусь своих крестоносцев, – уверенно заявил аббат Амори. Такая просьба больше походила на приказ, и это тоже не понравилось Альфонсу де Пуатье. Он ничего не имел против того, что папский легат собирался уничтожить целые южные деревни, а может даже города, объявляя их жителей еретиками, но приказывать высокородному барону почти королевской крови – это уже было слишком!
Граф сладко потянулся и устало произнес:
– Уже скоро начнет светать, святой отец. Давайте отложим вашу просьбу до утра. Вряд ли сейчас я смогу для вас что-то сделать. Все мои крестоносцы распущены по домам до начала следующего года. Чтобы собрать их потребуются гонцы и время.
– Так посылайте своих гонцов и немедленно! – вскричал аббат Амори.
Глаза графа де Пуатье сузились в маленькую щелку. Он резко встал со своего кресла и сжал кулаки. Как бы ему хотелось раздавить эту церковную крысу прямо сейчас, не сходя с этого места. Но граф взял себя в руки и проговорил спокойным голосом:
– Сейчас уже поздно, святой отец, а вот завтра утром мы еще раз побеседуем с вами. Спокойной вам ночи, аббат Амори.
Альфонс де Пуатье, подобрав длинные полы халата, величественно покинул общество непрошеного гостя. Пусть знает, что никто не сможет указывать