– Максим, ты историю хорошо знаэшь? – Керашвили расчёсывал пробор, любуясь орлиным ликом в зеркало.
– Основные даты и события. Боишься, что провалишь?
– Я нэ боюсь! Зачэм? – тбилисец шумно продул зубья расчёски и сунул её в нагрудной карман. – Я знаю, я экзамэн сдам!
– Откуда такая уверенность, Заза?
Керашвили нагнал на себя туманную таинственность кавказского хребта, а затём выпустил облачко мудрости горского долгожителя.
– У меня талисман! Понимаэшь? – он бережно провёл своей волосатой ручищей по томику «Витязя в тигровой шкуре». – Мне это отэц подарил, когда узнал, что я поеду поступать в Москву! А отцу – его отэц! Вот!
– Фамильная ценность. – резюмировал Русанов.
– Балшая цэнность! Тут эсть такиэ слова, которыэ как молитва помогут!
– Прочитал как заговор от напасти и пронесло? Так что ли?
– Что-то примэрно вродэ! – Керашвили поболтал в воздухе лохматой дланью. – Жалко, ты по-грузынски нэ понимаэшь, – он ласково погладил обложку и аккуратно положил реликвию в верхний ящик тумбочки. – Пойдём, покурим?
– Я уже.
– У меня «Мальборо»!
– Да хоть сигары от Фиделя!
Керавшвили задержался на пороге, осмысливая фразу Русанова, но цепь его интеллектуальных манёвров разорвал таран Джаббарлы, произведённый яйцевидной головой в возникшее на пути препятствие.
– Вьи-и-и! – взвизгнул франт, наткнувшись на препону, и слетел с порога вниз, едва не грохнув оземь. – Пропусти, Заза!
– Куда так нэсёшься? – Керашвили вышел наружу, поправляя на пупе рубаху. – Гонятся за тобой? – он окинул взглядом плац, но ничего подозрительного не обнаружил.
– На консультацию спешу! – крикнул бакинец и скрылся в вагончике.
Керашвили изумился и сверился с часами. В запасе была ещё добрая четверть часа.
Джаббарлы, понятное дело, соврал. Наколка – друг чекиста! Влетев в коморку на пушечном ядре острой потребности, он раскрыл свою тумбочку и, пошарив в ней рукой, издал звук раздосадованного грифа, из-под носа которого гиена утащила его законную добычу.
Ругнувшись по-азербайджански, он крутнулся юлой на каблуках белых остроносых туфель и замер, вцепившись зрачками в тетрадь Русанова. Резко, словно желая нанести укол шпагой, он выбросил вперёд правую руку и засипел.
– Дай, а?!
– Чего? – Русанов, пока не совсем понимал, что именно у него не то требуют, не то просят.
– Тетрадку! – тонкие пальцы нетерпеливо затряслись в энергичном треморе.
– Зачем?
– Надо! – напыжился бедняга. – Или листок вырви!
Русанов начал понимать суть беспочвенных притязаний на его личную собственность.
– На клапан надавило?
– Слушай,