Замок окутывала атмосфера спокойствия и блаженства. И только в душах его обитателей царил хаос, и бушевала снежная вьюга.
– Знаю, – вздохнул мужчина и провел ладонью по гладко выбритому лицу. Рональд был в тупике. Ни ласка, ни грубость не помогали воспитанию Эдварда. Все попытки наладить отношения с мальчиком неизменно заканчивались трагедией. Эдварду не нужны были ни дорогие игрушки, ни вкусные угощения, ни лучшие учителя и постоянные развлечения. Рональд старался бить в одну точку, желая расположить Эдварда к себе, но постоянно промахивался, попадая куда-то «не туда». А после этого злился, кричал и делал только хуже. Иначе Рональд просто не мог. Еще с юных лет у него сформировалась привычка: быть нежным только тогда, когда этого требует ситуация. В других случаях мужчина напоминал пробудившийся вулкан или хитрую лису.
– Мэри, принеси, пожалуйста, аспирин. Голова раскалывается. Сегодня Эдвард превзошел себя по громкости. Надо же так орать! Даже травяной чай не справляется с этой тяжестью в висках. Я не могу ехать в Лондон в таком состоянии.
– Конечно, – Мэри подошла к двухметровому серванту, который находился в нескольких шагах от обеденного стола. На фоне массивной мебели экономка выглядела Дюймовочкой – она была такой же маленькой и хрупкой, как двадцать лет назад, когда только устроилась на работу рядовой прислугой к отцу Рональда Уильяму Феррарсу.
Открыв нижнюю дверцу серванта, Мэри вытащила красную аптечку и уже через минуту стояла рядом с Рональдом, протягивая ему стакан воды и таблетку. Когда мужчина выпил лекарство, Мэри также быстро убрала все на место и начала прибираться на столе.
– Думаю, перед отъездом Вам нужно прилечь, – предложила Мэри, когда все было убрано. В центре стола осталась только белая вазочка с полевыми цветами, которые Бернард – садовник замка Беркшир – приносил каждые два дня. На бледно-персиковой скатерти они сразу бросались в глаза.
– В доме всегда должны быть живые цветы, они напоминают о красоте и смысле нашего существования, – говорил Бернард, протягивая экономке ромашки, васильки или луговые гвоздики.
Рональд поднялся из-за стола и разгладил руками черный пиджак.
– Нет времени на отдых. Мне пора ехать.
– Ваш портфель у входа. Я собрала все необходимое.
– Спасибо, Мэри, – Рональд кротко улыбнулся и скрылся за дверью.
А в это время в комнате Эдварда появилась худощавая, белокурая девушка. Она грустно смотрела на плачущего мальчика, не зная, как его успокоить и – нужно ли вообще это делать.
Незнакомка была одета в кремовое платье, которое струилось вниз по узкой фижме. Легкую ткань наряда обрамляла ручная вышивка из коричневых нитей с позолоченными вставками.
Но не только наряд девушки казался странным. Стянутая корсетом грудная клетка не подымалась, а лицо прекрасной незнакомки казалось прозрачным. Только