Вот и сейчас, когда дети спали в детской комнате, накормленная скотина – в сараях, и фамильный пес Пират – в будке под снегом, Вера с опаской стала листать страницы этой третьей книги. В ночь на воскресенье можно было позволить себе побездельничать, нежась в постели и подумать над своей кармой.
Возле ее кровати на столе горела настольная лампа под розовым абажуром. Вера готовилась глобально простить свое прошлое, чтобы победить зло в будущем, а для этого она воспользовалась практическими советами по проведению сеансов телепатического гуляния в прошлой жизни, чтобы дать своему воображению опять прожить кризисные события и попробовать волевыми усилиями простить обиды, воскрешенные памятью, и этим очистить себя и весь свой род от всякого рода проклятий.
Такого опыта прощения прошлых обид у Веры еще не было, а у автора книги был. Поэтому женщина, доверившись книге, легла поудобнее на кровать. За окном трещал мороз, в печи шебуршились тлеющие угли, а на кухне из рукомойника редкие капли падали в тазик, отбивая ритм ночи. В спокойствии духа Вера закрыла глаза и вытянулась под пуховым одеялом, а руки положила поверх его.
Настольную лампу Вера выключать не стала. Со светом не так страшно вытаскивать из архива прошлых лет непрощенные ею обиды.
Как это было? Кого ей надо простить? Сколько прошло с тех пор лет, когда она была замужем, жила в городской квартире и готовилась стать вдовою? Года два, три, нет больше …
Шантюбе. Ночь. Вера сидела в кресле, рассматривала старые фотографии из семейного альбома, в предчувствии несчастного случая с Женей, и готовила себя к трауру. Она рассматривала фотографии из семейной жизни, разговаривая сама с собой.
– Здесь я сфотографировала Женю, он был пьян. А на этой – он выглядит таким благородным, видимо порода у него княжеская, хотя пьющая. А, здесь Женя с детьми.
Дзинь-дзинь!
Резкий звонок в дверь нарушил предрассветную тишину. У Веры испуга не было, только сердце зашлось от предчувствия беды.
Пришла беда отворяй ворота.
– Это должно быть, милиционеры у двери! – уговаривала она себя вслух. – Надо встать и спокойно открыть дверь. Когда скажут весть о смерти Жени, изобрази растерянность на лице.
На пороге стояли не люди в милицейских погонах, на пороге квартиры стояли два израненных мужчины, в разорванных одеждах, перепачканных кровью. В одном из них женщина с трудом узнала своего мужа. Женя косил глазом, над ним нависла розовая отечность. Он из последних сил поддерживал другого раненного человека, по лицу которого бежала кровь. Вера помогла мужу дотащить раненного до дивана и положить его на подушку. Потом Женя посмотрел на нее, словно видел в первый раз.
– Что сука рот раззявила? Лечи, давай, моего друга, а не то … Что «лыбишься»? Давай, делай, что тебе говорят! Чтоб мой друг к вечеру на ногах домой утопал. Брысь, мне в туалет надо.
Первый момент Вера не могла двигаться,