А вообще, зачем приезжал, зачем встречался?» Тот самый пакт Сталин был готов подписать хоть в первый день – пустая была бумага, но как почин вполне годилась. И на ратификацию ее сразу отправил – чего тянуть. Французы же, получив подписанный документ, в парламент его сразу не отдали, от обсуждения военного приложения к нему уклонились – целый год франко-советский договор так и оставался простой бумажкой60. «Сам же Лаваль из Москвы уехал в Польшу, к врагам, можно сказать. И ладно – к врагам в конце концов, похороны Пилсудского – повод вполне приемлемый, но в Варшаве он общался не только с поляками – с Герингом. Приватно общался, без свидетелей. Но о чем общался мне очень скоро сообщили, по немецким, скажем так, каналам – сплошные гадости про СССР и его руководство.
Зачем приезжал? Лишь одно объяснение61 было у товарища Сталина: на самом деле французам было нужно лишь его официальное заявление с одобрением "политики национальной обороны, проводимой Францией". Они как раз затеяли и перевооружение, и призыв в армию на два года – вот и понадобилась им поддержка "Советов" (да, симпатии простого народа иностранных государств к СССР и его вождю – не только наша пропаганда). А когда его страна (то есть он, Сталин) сделала нужное им заявление, французские власти утратили к ней интерес. Зато мне интересно – прав я в своем анализе или нет? Или прав сам Лаваль, не стеснявшийся говорить при многих свидетелях: "Я подписываю франко-русский пакт для того, чтобы иметь больше преимуществ, когда буду договариваться с Берлином"?
А также непонятно, зачем была нужна французам их эта новая "политика национальной обороны" – ведь легли под немцев особо не сопротивляясь? Что, Париж стоит не только мессы, но и Франции? Испугались, что их столица будет разрушена немецкой авиацией, а потом изнасилована той самой (по Черчиллю) "серой вымуштрованной массой свирепой гуннской солдатни"? И решили сдаться без боя, хотя бы для того, чтоб насильник был посимпатичней: не солдатня – "щеголеватые прусские офицеры". Таким и отдаться приятно, можно даже страсть изобразить. Лягушатники.... И лягушатницы.... Правильно о них в тридцать девятом Суриц62 говорил: "Франция наших дней – это великая держава второго ранга, считающаяся великой державой больше по традиции… И – странно! – французы с этим как-то примирились".
Англичане же вели себя по-другому. Вполне по-английски, со всей присущей им спесью и презрением. Держа своих собеседников за полных идиотов. Как всегда, как еще в восемнадцатом веке… Ведь знали отлично, что Павел претендовал на Мальту, любил наш странный император мальтийские игрушки.