В какой-то момент к нам подошёл один знакомый, певец из Тбилисского оперного театра и обратился ко мне со словами:
«Нина, здесь на пляже сидит знаменитый музыкант Эдди Рознер. Ты обязательно должна ему спеть! – сказал он многозначительно. – Ты наверное слышала о нём? Это сам Эдди Рознер! Мировая величина! Деточка! Я уверен, ты ему понравишься. Пойдём, я познакомлю тебя с ним!».
Я росла смелым и отважным ребёнком, не боясь ничего, и могла вступить в любую драку с мальчишками, даже старше по возрасту. Но в тот самый момент от услышанного предложения у меня внезапно затряслись ноги. Страх обуял меня, а тело словно не подчинялось. Такого со мной ещё не бывало! С детства я мечтала стать певицей и теперь, когда представился случай испытать себя на прочность, желание словно покинуло меня! Увидев меня испуганной, мужчина поспешил успокоить и, взяв за руку, тихо пригласил:
«Пойдём – пойдём, девочка!»
«Никуда я не пойду!» – испуганно закричала я.
«Не пойдёшь, так силой поведу!», – что он и сделал.
Эдди Рознер мирно сидел на деревянном топчане под навесом зелёных вьющихся растений. На лице были очки от солнечного света, а на голове спортивная белая кепочка с красно-синими полосами.
«Здравствуйте, товарищ Рознер!» – внезапно обратился к нему мой импресарио-представитель. Нехотя, слегка повернувшись в полуоборот, Рознер продолжал смотреть куда-то в даль, не обращая на нас никакого внимания.
«Понимаете, – снова обратился мужчина, – сам-то я оперный певец, но эта девочка очень способная, послушайте её, пожалуйста!»
«Какой стыд, подумала я, мужчина вынужден из-за меня унижаться. Вспоминая тот эпизод, понимаю, какой была неблагодарной и, встретив этого мужчину сейчас, я поклонилась бы ему за тот величайший шанс в жизни, который только благодаря ему был мне предоставлен! Рознер нехотя повернулся к нам со странным выражением лица. Но в ту самую минуту толпа моих слушателей окружила нас плотным кольцом, и кто-то крикнул: – «А ну-ка, Нина, спой-ка ему, не бойся!» Этот выкрик прозвучал горном в моём сознании!
Увидев толпу и услышав восторженные выкрики, Рознер словно проснулся и жестом руки подозвал к себе, начав задавать мне вопросы – кто я, сколько мне лет, где живу и т. д.
Не помню, с какой песни начался мой показ, но отчётливо запомнила, как в момент моего пения Эдди Игнатьевич, приоткрыв рот, внимательно слушал. После спетой песни он просил спеть ещё и ещё! Не помню, сколько песен я спела и сколько раз приходилось их повторять. После выступления, улыбаясь, он обнял меня и попросил познакомить с родителями. Я привела папу. Увидев его, Рознер тот час же воскликнул: «Сашя! Так это вашя дочка?» Они были знакомы. Было время, когда Эдди Игнатьевич приглашал отца работать в оркестр, но по семейным обстоятельствам отец вынужден был отказаться, о чём не раз жалел. Рознер обнял моего папу, и оба стали ходить вокруг клумбы, обсуждая что-то важное.