Но вот, в одночасье прервав разговоры,
Не дав заболеть в беспокойной тоске,
Неспешно беседу начнут переборы
На тайном и дивном своем языке…
Ветер перемен
Ветреный пыльный полдень
Сыпется между пальцев
Временем на исходе,
Поводом попрощаться.
Память протяжным свистом
Локомотивной тяги
Высверлит уши. Чистым
Белым листком бумаги
Выпадет скорый вечер
Из неподшитой стопки.
Знаешь, ничуть не легче,
Если сложить в коробки
Прошлое, запечатать,
Перевязать потуже…
Только не надо плакать.
Время обезоружит,
Высветлит негативы,
Сыщет определенья,
Выверит все мотивы
Тайного непрощенья
Луна на убыль..
Скажи, что луна на убыль,
Прохладно. Пора домой.
Шепни мне (да прямо в губы),
Чтоб хлынула ночь волной.
И взмыла над всем и всеми,
Над городом и ручьем,
Толкнула слегка в колени,
И снова в одну – две тени,
А время – опять ничьё.
Качнулись и встали стрелки
На странных «без двадцати».
А где-то звенят тарелки,
Нахмурился дождик мелкий,
И колокол бьёт в груди.
Скажи, что луна на убыль,
Скажи, что не время спать.
Предательски близко губы,
И было бы просто глупо
Не пробовать их поймать
Своими… Земли не чуя
У враз ослабевших ног,
Запутаться в поцелуях,
Как в ветра незримых струях,
Забившихся под платок…
Ливни…
Просят ливней мостовые,
Дни идут наперекос.
Лица будто восковые
Без улыбок и без слёз.
Так знакомо хмурит брови
Светлый сумрак. Не поспеть
За привольным многословьем…
Путь свободен. Малой кровью
Победил… Литавры, медь,
Залп, салют, на волю, к чёрту,
Хоть куда – простынет след.
Хлынут ливни в воздух спёртый,
И зальют весь белый свет.
А потом начнется вечер.
Солнце каплями в листве
Потеряется беспечно,
И, бесспорно, станет легче
Глупой, глупой голове…
Перед грозой
По краю, по краешку вешнего неба
Летает под тучами белая птаха.
Так явью неспешно становится небыль.
Оступишься – в облако рухнешь с размаха…
Неясно еще, вечереет иль хмарит
Грозой долгожданной запутанность улиц.
Попрятались тени. А ветер в ударе —
Как будто бы клавиш любовно коснулись
Неловкие, нервные, тонкие пальцы —
Я слышу начало бетховенской