– Я не знаю, само так получается.
– В этой куртке он, действительно, похож на попугая, – сказала Одна из Них.
– Иди, принеси вброс, – сказал Алексей Валере.
– Я? – и пошел, а вахтенный солдат на вышке решил выслужиться, чтобы получить внеплановый заезд, если не домой на неделю-две, то хоть на трое суток к местной бездельнице, работавшей здесь когда-то буфетчицей, но выгнанной зампорежем за тасканием из дома излишнего чая, который можно толкнуть за деньги, которых хватит, чтобы за квартал накопить на такую вот кожаную куртку, хотя и только самопального пошива, ибо:
– По фабричного производства курткам и узнаете их.
– Импортного?
– Это уже отбившиеся от стада козы, которых намедни всех пустим на кой-ба-су-у.
Алексей даже не поверил себе, что так не только думает, но и думать:
– Может. – А:
– Действительно, ничего такого не делал – так только один раз померил эту куртку.
И ахнул:
– Что будет с Валерой, ушедшим в этой куртке на запретку.
– Скорее всего, не вернется, – ответила Нат.
– Я тебя ни о чем не спрашивал, – сказал Алексей.
– Так и не надо, я так тебя понимаю.
– С полуслова?
– Без слов.
– Этого не может быть.
– Почему?
– Потому что не может быть никогда.
Они наблюдали через перископ – как принял решение Алексей – как из подводной лодки, что Валеру подстрелил снайпер, и он улегся, как пришлось выразиться Федору понимавшему, что он следующий на этот смертельный поход за Вбросом.
– Я не пойду, – сказал Федор.
– Почему?
– Боюсь.
– Чего? – Алексей.
– Думаю, он там на нейтральной полосе переваривается внутри этой куртки, как.
– Как?
– Да, я тоже так думаю, он переваривается внутри куртки, как внутри еще неизвестного нам Мон-С-Тра.
– Что это значит? – спросил Алексей, – его убить нельзя?
– Два знака вопроса нет смысла ставить в одном предложении.
– Почему?
– И с одним ясно, что ты ничего не знаешь, хотя и непонятно тогда, за что получил генерала.
– Да, – даже опечалился Алексей, – наверное, зря не взял предназначавшуюся мне куртку.
Нат ушла на передовую, прориторичив прапору, что будет долго за Это расплачиваться, и если жизнью, – то и:
– Ей придется.
Она подошла в Валере с опаской, посмотрела для подтверждения знака внимания на ближайшую вышку, что там точно тот, кто валялся у нее в ногах почти всю прошлую и позапрошлую ночь, но так почти ничего и не вышло.
Тот мигнул, и она, к своему ужасу, это заметила с расстояния в двести метров – пусть и сто пятьдесят только.
Одно только приближение к этой куртке, следовательно, стоило, стоило немало, а что будет дальше:
– Даже страшно надевать.
Валера лежал и лица его не было видно.
– Ну,