Сложно менять жизнь вот так, как собиралась это сделать я – в одночасье, зачеркнув все, что было, и начав с нуля. До этого я никогда не сжигала мосты – считала, что это глупо: ведь никогда не знаешь, что будет дальше; ведь если что-то не заладится, ты не сможешь даже вернуть то, что было. Я бы и вернула… Только мне было нечего возвращать. Все сгорело еще до того, как я поднесла спичку.
Когда летела сюда, я была полна твердой решимости устроить ему очередной скандал – со слезами, с пощечиной, все как положено, продемонстрировав лишний раз, что вина за все это лежит прежде всего на нем. Но как только самолет коснулся земли, все куда-то ушло. Поселилась неуверенность. И вот я здесь. В аэропорту Шарля де Голля, в зале прилетов. Я стою посреди зала, словно вне времени – как будто зависла где-то меж двух миров. А напротив меня стоит он – человек, который казался таким чужим и одновременно таким близким; человек, с которым, казалось, я столько всего прошла, и с которым еще столько пройду. Тогда я не могла этого знать – наверно, только предчувствовать. Я не в состоянии описать словами, что выражал его взгляд, но я запомнила его на всю жизнь: он словно бросал вызов и одновременно упрашивал. Боялся ли он, что я передумаю? Считаю, у него не было веских оснований: следующий рейс только завтра, а несколько часов ему уж точно хватит, чтобы одержать победу надо мной – очередную победу.
Возможно, именно в тот момент я впервые взглянула на него со стороны.
Сейчас это так странно – пытаться посмотреть на человека, который стал частью твоей жизни, со стороны простого наблюдателя. И так сложно – описать его беспристрастно… Лео не был красавцем в классическом смысле этого слова, но когда дело касалось флирта и откровенных заигрываний со стороны женщин и скрытых угроз во взглядах мужчин, о стереотипах почему-то сразу забывали. По сути, в нем не было ничего экстраординарного – высокий брюнет, смуглая кожа, карие глаза. И тем не менее, его никак нельзя было назвать заурядным: в нем как будто уживался миллион противоречий. Он был высокого роста – за счет очень длинных ног, которые ему всегда было некуда девать; атлетического телосложения, он держался прямо, но походку его прямой назвать никак нельзя – ходил он вальяжно, немного размашисто, иногда даже слегка подпрыгивая. Я бы назвала это лунной походкой. Он был брюнетом, не жгучим, которых называют плейбоями и мачо, но очень эффектным за счет оливкового цвета кожи и темно-каштановых, слегка вьющихся волос, которые далеко не всегда были в полном порядке. Для убойного эффекта ему не хватало ярко-синих или зеленых глаз – тогда его вполне можно было бы назвать героем эротического романа. Но его глаза были обычного для такой внешности цвета – карие, мягкого шоколадного