Ступор постепенно проходил, я даже ощущала легкое покалывание, как при оттаивании конечностей. Когда-нибудь все это пройдет, повторяла я себе; когда-нибудь я буду воспринимать все это как должное. Когда-нибудь меня будут называть «мадам Марэ» и я перестану бояться глубины и высоты и, возможно, даже сяду за руль. Нет, я не собиралась давать себе таких обещаний – я просто хотела кардинально изменить свою жизнь, чтобы в ней не осталось ничего прежнего: страхов, негатива, неуверенности. Хотела, чтобы Элина Марэ стала сильнее Элины Эдельман…
– Как ты?
– Все хорошо, мам.
– Похоже, мне остается только верить тебе на слово.
– А есть причины не верить в принципе?
Молчание на другом конце провода.
– Я Женю видела на днях. Привет тебе передавал.
– Ты ему тоже передай, как увидишь.
– Хорошо. Катю не видела, вроде она в командировке.
– Катя теперь постоянно в командировках. Обещала заезжать ко мне при любой возможности.
– Хорошо бы… Мы ведь с тобой теперь неизвестно когда увидимся.
– Мам, я же обещала, что буду приезжать. И ты приедешь – обязательно!..
– Когда свадьба? Она вообще состоится?
– Конечно, он же еще в Москве мне предложение сделал. Иначе я бы с ним не поехала…
Снова пауза.
– Где он живет? У него там квартира или дом?
– Квартира в Сен-Жермен, очень хороший район. И квартира крутая – нашим не чета.
– Престижный район – это, конечно, хорошо, но ты ведь никогда особо не любила Париж, не то что твои подруги.
– Да, но, думаю, такой Париж я смогу полюбить.
– Надеюсь… Элина, ты знаешь… когда я Женьку встретила, мне показалось, что он так плохо выглядит, какой-то удрученный. Когда он о тебе говорил, у него голос был какой-то замогильный.
– Мам…
– Нет, это не мое дело, и я не буду ничего комментировать. Просто мне показалось, что ты ему совсем не безразлична.
– Мы всегда были хорошими друзьями.
– Да, но это ведь не значит, что он не хотел большего…
– Может, и хотел.
– Хочешь сказать, что его Сергей тогда опередил – это же давно у него началось, я уверена.
– Мам, Сергей – это уже давно в далеком прошлом. И потом, у нас с Сережей ничего серьезного не было, ты же знаешь. Если бы Женька хотел чего-то добиться, у него всегда была такая возможность. Я во всяком случае не была препятствием… Наверно, он просто не верил в это.
– Во что?
– В нас.
И снова молчание.
– Знаешь, не хотела тебе сначала говорить, но он и о твоем… французе сказал.
– И что же? Клял на чем свет стоит?
– Недалеко