американцев». Сейчас всё это выяснилось, сам студент, Феодор ван дер Форст, был у меня, беседовали два часа, показал мне журнал «Огонёк» № 27 за этот год с большой статьёй о нём (у меня, к сожалению, только фотография статьи, да и та, к сожалению, не полностью, найти журнал здесь в продаже я не мог). Никакого обвинения в шпионаже к нему не предъявлялось ни в КГБ, ни в «Огоньке», а идет речь о его участии в подготовке фильма о положении религии в СССР и нарушении прав человека, а ещё в связи с журналом «Посев» в лице его корреспондента в Стокгольме. Диссиденты в России предложили Форсту принять участие в подготовке фильма, он «счёл своим долгом» согласиться, ездил (через Финляндию, а далее тайно…) в Стокгольм, где получил от «Посева» киноаппарат, два магнитофона, пленки и 3000 рублей на расходы для разъездов по русским просторам. Но сам он ездить не смог, ему нужно было для каждой поездки получать разрешение от КГБ, а потому ездил его русский помощник. Фильм был почти готов, но тут его помощник Мурашев выдал всё КГБ (так пишут сами кегебисты), Форста арестовали, допрашивали сотрудники известных «органов» в здании Октябрьской гостиницы. Форст во всём сознался, но других (тех, что ему помогали в России и на Западе) не выдал. Написал заявление, где признает, что совершил «правонарушение». Текст заявления он мне пересказал, ну, что сказать… оно средне-трусливого характера, хотя без прямого сожаления о содеянном, но всё же видно, что пишет так, чтобы не попасть в концлагерь. Удивительно, но его допросили и не выслали, а наоборот, упорно настаивали чтобы он продолжал учиться в Академии (очевидно, чтобы сделать его своим агентом). Но Форст категорически отказался и получил разрешение уехать в Голландию, за что благодарит письменно сов. власть, за их «гуманное отношение». Всё-таки они его напугали, а потому он и каялся. Перед отъездом виделся с митрополитом Никодимом (Ротовым), подробно все рассказал ему, а митрополит Никодим отнесся к нему с пониманием, долго его успокаивал. Сам Форст – симпатичный молодой человек, искренний, но не сильный. Ввязался не в свое дело, да хотя поначалу, видимо, был настроен по-боевому. Он, оказывается, за три года своего пребывания в Лен. Академии сотнями возил богословские книги, Евангелия, Библии, иконки… Это, конечно, замечательное дело. Он ведь рисковал на границе, да и когда раздавал всё это в России.
Странно, но когда его схватили, то КГБ в этом его не обвиняло, и, по-видимому, они об этом не знают. Но ему, как иностранному студенту Академии, не следовало бы заниматься съёмками фильмов и так рисковать… хотя я сам, грешник, сколько провёз духовной литературы.
Эта история может затруднить принятие будущих иностранных студентов в Академию, да и самой Академии от КГБ могут быть неприятности. Митрополит Никодим – большая умница, он все понимает, а потому успокаивал Форста. Сам я считаю, что людям слабохарактерным не следует пускаться в такие рискованные дела. Мне только не ясно; было ли все дело с самого начала провокацией КГБ? Долго ли они за ним следили и когда подключили «друга-помощника» – провокатора? И самому Форсту всё далеко не ясно… но получилась глупая и неприятная
