Теряется надежда на мирный исход этой борьбы, и все ближе надвигается чудовищный призрак гражданской войны. И в летописях этой борьбы Боевая Организация социалистов-революционеров пишет страницу самую яркую, самую ужасную, ибо пишет ее кровью своей и кровью тех, кого считает врагом народа. Видя в народных массах, в их воле единственных вершителей судьбы страны, они не дожидаются их движения и с безоглядной смелостью бросаются в борьбу с громадной правительственной организацией. Избрав политическое убийство, как средство, револьвер и бомбу, как оружие, они путём террора пытаются ускорить политическое освобождение России. Это не убийство из-за угла. Изменились условия жизни, – изменились и способы борьбы. Они видят невозможность, при современном оружии, народным массам с вилами и дрекольями, этим исконным народным оружием, разрушать современные Бастилии. После 9-го января они уже знают, к чему это приводит; пулемётам и скорострельным ружьям они противопоставили револьверы и бомбы, эти баррикады XX века. Они беспощадные враги современного строя, но они не ищут пощады и себе. На смертный приговор они смотрят, как на смерть за свои убеждения с оружием в руках. Они не щадят чужой жизни, но с дикой роскошью расточают и свою. Они губят, но гибнут и сами. Погибнет и он. Но и вы отнесетесь к нему не как к преступнику, но как к врагу после сражения. И, свершая свой суд, помните, что в грядущие дни, кровавая заря которых уже виднеется на небосклоне, на чаше весов, коими будет мериться все прошлое, не последнее место займет и Ваш приговор. Не отягчайте этой чаши. Крови в ней без того достаточно»
68.
Не менее красноречив и смел был и сам Каляев:
– Я не подсудимый перед вами, я ваш пленник. Мы – две воюющие стороны. Вы – представители императорского правительства, наёмные слуги капитала и насилия. Я – один из народных мстителей, социалист и революционер. <…> Вы объявили войну народу, мы приняли вызов!.. Суд, который меня судит, не может считаться действительным, ибо судьи являются представителями того правительства, против которого борется партия социалистов-революционеров.
Но пламенные речи не повлияли на участь подсудимого. Особое присутствие признало его виновным и приговорило, по лишении всех прав состояния, к смертной казни через повешение69.
30 апреля 1905 г. в Петербурге Кассационным департаментом по уголовным делам Сената была рассмотрена кассационная жалоба Каляева, поддерживаемая присяжными поверенными М. Л. Мандельштамом и В. В. Беренштамом70 (В. А. Жданов не смог принять участия). Жалоба была отклонена, смертный приговор И. П. Каляеву оставлен в силе. 10 мая 1905 года он был приведен в исполнение на эшафоте в Шлиссельбургской крепости. Там же Каляев был и похоронен без креста недалеко от Королевской башни71.
В одном из эпизодов своего романа «Присяжный поверенный», приведя разговор юной барышни с В. А. Ждановым,
