Этим моментом расправы над той, которая мешала его счастью, быть свободным мужчиной, Евгений собирался насладиться на всю оставшуюся жизнь. Предвкушением этого момента жил он последнее время, а теперь осталось только нажать на курок.
… Мысли опережали события. Полет пули и ее взрыв в теле ненавистной ему женщины был уже предрешен. Надо убить эту бабу, которая одним взглядом могла вывести его из себя, сделать его ничтожеством для окружающих, а он хороший человек, а не убогий с подворотни, его любят и уважают друзья, а эта толстуха ему не судья. Только ее смерть освобождала Женю от укора в ее тоскующем взгляде.
В этот решающий момент мужчине нравилось сознавать истину, что пуля не знает ни жалости и не знает пути назад, она достигает цель всегда, … если хорошо прицелиться. И Евгений целился в грудь Веры очень аккуратно, потому что он собрался ее убить наповал, чтобы не было никчемных слез. Женский плач всегда действовал ему на нервы.
Целился он долго, пока не понял, что нажать на курок ему что-то мешало, что-то такое, что не доставало для полноты ощущений от совершаемого им убийства.
Женя с детства слышал визг свиньи в сарае, когда с первыми заморозками забивался скот, он затыкал уши, но предсмертный свинячий визг звенел в голове пока не наступала внезапная тишина, эта тишина была страшной, и тогда ему казалось, что его накрыло с головой тяжелое одеяло, из-под которого ему не выбраться никогда, но это только казалось.
То, что Вера не визжала, а тихо ждала выстрела с покорностью овечки, делало триумф мести несостоятельным.
Вера стояла у окна. Все уже было предрешено свыше. Выстрел и смерть.
О чём можно думать, когда в тебя целятся в упор?
Может быть, о том, что в больнице не станет райпедиатра? Или о горе родителей по убитой дочери?
Первое, что пришло в голову Вере, было то, что она стала «тварью и сукой». Как это могло произойти, что она перестала быть человеком, а превратилась животное женского рода.
Яркой вспышкой вспомнила она мамино предупреждение об опасности брака с алкоголиком. Но это воспоминание пришлось ей совсем не по душе. Умирающему человеку неприятно сознавать, что под пулю убийцы он встал добровольно. Человека предупреждали, а он не поверил, и вот теперь поздно что-то менять. Надо умирать …
Тема любови родителей больше подходила для предсмертных воспоминаний Веры.
«Пусть это будет последним воспоминанием в моей жизни», – подумала она, и оставшиеся мгновения жизни припомнила свою неудавшуюся семейную жизнь, и все ее попытки что-то изменить в судьбе.
Когда встревоженная телеграммой Вера приехала в Караганду, родители встретили дочь на вокзале. Они выглядели