Воронин оставил могилу и направился к Стене Памяти, к тому месту, где были написаны имена его родителей. Очистив заиндевевшие буквы, он постоял там несколько минут.
Пора идти, скоро мой рейс.
Этот район города был полностью разрушен бомбами пришельцев, и старое кладбище не миновала чаща сия. Поэтому все, что здесь находилось, построено после начала войны.
Саша направился в Екатерининский парк через Софию пешком. Тут были только глухие заборы, за которыми располагались военные части российской армии. Не осталось ничего, что напоминало бы о городе его детства. По пути Воронин встретились только несколько солдат и военный патруль.
Зайдя в парк, Саша направился к Большому пруду. Дорожки были очищены от выпавшего вчера снега. На них еще виднелись свежие следы трактора. Запорошенные алмазным снегом деревья застыли в безмятежном сне. Тишина и покой властвовали здесь. Было слишком безлюдно. Саше казалось, что во всем парке один он. И это стало лишним напоминанием о том, что за забором были только развалины. Горожане, некогда гулявшие здесь, лежали под руинами, а парк был жив.
Сколько пройдет времени, прежде чем здесь снова будут играть дети? А может быть это никогда не произойдет? Средств на полное восстановление Пушкина по-прежнему не хватало. Государству нужны космические крейсера, а не дома где когда-то жили полузабытые творцы. Поэтому из «города муз» Царское Село превратилось в город руин. Сашино прошлое, прошлое многих поколений, настоящее и, вероятно, будущее были погребены под камнями. И всем было на это наплевать. И лишь застывшие деревья, знали, что когда стает снег и наступит весна, они вновь оживут. Но его родителей никто не оживит…
В задумчивости Воронин пересек парк. Преодолев уцелевшую часть города, он остановился неподалеку от Египетских ворот. Дорога на Питер и сами ворота были восстановлены, но в ста метрах лежали руины огороженные забором из колючей проволоки. Прямо напротив автобусной остановки находились разрушенные царские казармы, где во времена его детства располагался Аграрный Университет. Некогда там обитали студенты, а теперь лишь голуби сидели в пустых оконных проемах.
В Пушкине проживало не так много людей, чтобы автобусы до Питера ходили с небольшими интервалами. Мерзнуть на остановке полчаса вовсе не хотелось, поэтому Воронин достал записную книжку и с помощью «дорожной справки» вызвал такси. Ближайшая машина оказалась в трех минутах пути. Водитель согласился подвести его до «Пулково».
Свою машину он продал сослуживцу. В то место, куда он отправлялся, необходимости в личных авто не было. Когда Стрельников вызвал его к себе, Саша ожидал всего чего угодно, но только не того, что удовлетворят его просьбу об отправке на фронт. Стрельников не стал отговаривать, однако при этом дал понять, что Воронин один из лучших офицеров базы. Но даже самая лестная похвала не могла изменить его намерений. Воронин согласился без промедления.
Кажется,