– Мне еще много есть что сказать, – произнесла я, – но, похоже, я не могу вспомнить, что именно.
– И я тоже.
Повисла тишина, и в ней мы пересекли черту, за которую способны зайти слова. Вот оно: после всех оттягиваний предвкушение уступило еще большему предвкушению.
Джейк наклонился, его губы были уже меньше чем в дюйме от моих, но в тот момент, когда я ожидала, что он сделает следующий шаг и поцелует меня, он замер, точно пытался остановить мгновение, насладиться им. Я чувствовала, что на грани, чувствовала у себя на губах его дыхание, отдававшее мятной зубной пастой. А потом он положил руку мне сзади на шею и прижался губами к моим. И они были такими теплыми, твердыми и уверенными, как я могла бы догадаться. Как выяснилось, он отлично умел следовать инструкциям. Он прижался и отстранился. Он провел языком по моим губам и отступил. Он притянул и ослабил хватку. Во всем был роскошный ритм, словно тебя качает на океанских волнах.
– Боже ты мой, – произнесла я. – Ты действительно отличник.
– Я же говорил. Кстати, я хотел сделать это с той секунды, как тебя увидел. Хотел просто подойти к тебе и сделать именно это.
– То есть пока я шла к алтарю? Где собиралась обвенчаться?
Он кивнул.
– Довольно неловко получилось бы. – Я улыбнулась.
Но он был совершенно серьезен.
– Я всегда жалел, что не сделал этого.
– Ты слишком молод, чтобы о чем-либо сожалеть.
– Уж поверь. Не так и молод.
А потом он снова стал меня целовать, и в тот момент учебе официально пришел конец. Мне нечему было учить этого парнишку. Меня много лет так не целовали. Или вообще никогда.
Джейк толкнул меня на кровать, и я ему позволила, чуть рассмеявшись, когда мы пытались целоваться и одновременно вытянуться на кровати. Я откинулась на подушку и целовала его в ответ, растерянная, задыхавшаяся. Он перешел к ямочке у меня на шее, для контраста пустил в ход зубы – как и положено лучшему студенту «Лиги плюща». Мое тело впитывало ощущения.
Как в тумане я услышала собственный голос:
– Ты мне солгал.
Он поднял голову:
– Что?
Я посмотрела на него. Волосы, такие влажные, спутались и падали ему на лоб. Глаза блестели.
– Ты говорил, что не умеешь целоваться. Ты говорил, что ужасно плохо целуешься.
– А, это, – откликнулся он. – Извини. – Потом вернулся к моей шее и стал выписывать языком немыслимые круги.
– Я знала, что ты лжешь.
Он знал, что я знала. Он даже не пытался притворяться.
– На самом деле я довольно хорош.
Правда ли я рассердилась, что он мне солгал? Черт, нет!
А он продолжал, говоря мне в плечо, его голос звучал немного приглушенно:
– Ты никогда не сделала бы этого ради забавы. Ты никогда не сделала бы это на слабо. И уж конечно, не сделала бы, потому что хочешь. – Его губы поднимались по моему горлу, потом вверх по подбородку. Наконец он оторвался от меня. –