Гранёные стаканы чокнулись за наступление нового года, с новой эпохой заодно. Календарь не дотянул чуть более двух суток, чтобы оставить в истории двадцатый год. Декабрь вернул свое господство, обрекая все живое на испытание превозмогать холод. Ясное небо с множеством звезд подсказывало, что мороз нескоро покинет эти места, и новый год начнется, так как ему и положено.
Эдуард Арсеньевич пошатываясь, шел домой. От квартиры доктора до его квартиры, на улице двадцать пятого октября, было совсем недалеко. Равновесие держалось с трудом, ветер – зараза мешал этому, вдобавок сильно мерзло лицо. Добрался без происшествий. К этому времени на улицах все буквально вымерло, только клубы белого дыма поднимались к верху, затем отрывались порывами ветра, который уносил их куда-то в сторону свирепого ледяного океана…
…Карина Карловна встречала муженька навеселе. Она уже второй раз удачно обменяла вещи на самогон. Бабка Феофановна, на этот раз пришла сама, предвкушая хорошую сделку. До этого Карина Карловна ходила к ней, взяв адрес у соседки Дарьи, что была, когда-то недурной певичкой в местных увеселительных заведениях. К нынешнему времени Дарья состарилась и не имея детей, потихоньку попивала горькую, особо не обращая внимания на перипетии по смене общественного строя.
– Ах, все одно Карина, раньше думать надо было, сейчас поздно. Еще до этих большевиков, во время войны с кайзером, хаживал ко мне один голодный студентик Антоша. Менялись мы с ним. Он мне ласку с удовлетворением, я ему тепло с продуктами. Чувствовала, что последний мужчина он у меня, жарко любовью с ним занималась. Мне хорошо, еще, как хорошо, и ему на будущее школа хорошая. Для мужика это ведь, моя дорогая, еще важнее, чем для нас баб. Только вот не пригодилась ему моя любовь, опытность, которую он от меня получил.
Дарья женщина лет пятидесяти по-прежнему стройная, но со следами излишнего потребления вина, откровенничала с Кариной Карловной у себя на кухне.
– Что случилось с мальчишкой? – с интересом спросила Карина Карловна.
– Да я тебе вроде говорила? – сказала Дарья, наполняя фужеры из тонкого стекла, красной настойкой.
– Не помню, сейчас все перемешалось.
– Забрили его колчаки, точнее сам он добровольцем пошел в этот студенческий батальон. Толя Пепеляев, будь он не ладен, франтом тогда был. Весь из себя, генеральскую форму, молокосос напялил. Да ты помнишь его? – спросила Дарья.
– Да, конечно, братья Пепеляевы. Карина Карловна сама удивилась, как ей в голову пришла эта фраза: ‘’братья Пепеляевы‘’.
– Вот и сгинул Антошка под Пермью, наверное, обмороженный в тонком пальтишке и остался лежать. Им же студентикам даже формы не выдали. До этого он ко мне уже редко хаживал, барышню нашел себе молодую, а жрать то обоим хочется. Так вот она его сама ко мне отпускала.
Дарья смахнула одинокую слезу.
– Скоро и сама по миру пойду. Денег, что мой любимый папенька оставил, совсем уж нет.
– Ты не хорони себя раньше времени, еще все наладится.
– Нет,