– Действительно, не будь дураком… – начал я, но меня прервали, и решил уж, пусть ребята выскажутся.
Серега все больше расплывался в улыбке.
– Сами вы дураки! Ваши бабы, вот так вами крутят, как динамо, – и показал пальцем, как нами крутят. – Используют, как хотят, а вы, разинув рты, все смотрите им под юбки. Уж хватит быть лохами, пора сказать простое слово «нет» или послать на три советских буквы… Пусть поищут других идиотов для забавы. Я не такой! Хотите быть лохами – дело ваше, только не надо плакать потом, она сделала то-то и то-то. Вот этого мне не надо, сами виноваты, надо быть мужиками.
– Зачем это говорить мне, у нас с женой все нормально, – сказал я ему.
– Это пока нормально, а потом будет ненормально, – мрачно сказал он, пообещав мне незавидное будущее.
– Да ну тебя, говоришь всякие глупости, – отмахнулся я от него.
Серегу это еще больше разозлило.
– Завтра будешь плакать, как Женя, и мучиться со своей женой. – Фанфаронов хотел что-то сказать, но только махнул рукой, понял о бесполезности этого мероприятия. И как только Серега своим голосом подавил все попытки возражения, тут он развернулся и проговорил, что все, кто женятся, являются рогоносцами, и нормальных девушек очень мало, и их можно заносить в красную книгу, как вымирающих животных, и что мужчину обязывают тащить на своем горбу это никчемное создание, и всю жизнь мучиться. – … А она вся такая распрекрасная будет лежать на твоей шеи, и будет указывать куда ехать, что делать, и куда идти. Вот, все будущее. Вы – сосунки, ничего не заработали, ничего не имеете. Вы – нищеброды, у вас вечная нехватка всего, и думаете, как бы обеспечить детей и свою жизнь. Или вы думаете всю жизнь ишачить, с работы домой и обратно, так можно рехнуться … У вас нет независимости, и вы вечно будете зависеть от баб и вечно оглядываться на них, чтобы она не погрозила вам пальчиком. А если бы вы были в достатке и независимости, то и разговор с ними был бы один: что-то не нравится, иди на х… Вот так, а ты плачешься, Женечка, она неизвестно, где шляется, а ее мать сидит с сыном, и что у нее за такие дела, которые были важнее твоего сына…
Женя опять бросился на Серегу с кулаками, но тот был готов к этому, и быстро отступил в сторону.
– Что правда глаза мозолит… А ты знаешь, что я прав…
– А вот не прав, дубина, – огрызнулся Женя. – Она готовится к зачетам....
Серега саркастически усмехнулся.
– О чем ты? Что может быть важнее сына и мужа? Вот ты, настоящий дурак, а я тебе только раскрываю глаза.
Я, конечно, не хотел говорить, но по поводу Риты, Серега прав, все-таки я-то знал об ее изменах, а вот Женя, возможно, подозревал, но ни фактов, ни доверия к себе в этом вопросе не было. Для нормального мужчины признаться, что жена к тебе холодна, и может быть, изменяет, это признать свою импотенцию и ущербность в социальном плане.
– Привязали тебя, Женечка, как собаку. Без ведома жены и тещи и пернуть уже не можешь, а теперь глумятся над тобой, скрывают позор…
– Какой позор? Сука, я тебя