От этой мысли у меня еще больше захватывает дух.
Это чувство лишь усиливается, когда дверь гостевого домика, наконец, открывается и оттуда выходят мой отец и Дэр. Они пожимают друг другу руки, и папа указывает в сторону дома, на его губах легкая улыбка. На полпути по тропинке он отклоняется от своего пути и кивает мне.
Поравнявшись со мной, он опускает взгляд.
– Последние несколько недель выдались сложными. Даже слишком. Я не стану притворяться, будто понимаю, что ты чувствуешь, потому что у нас разные пути и мы по-разному переживаем нашу потерю. Вот что я тебе скажу. Будь осторожна. Ты слишком наивна и чиста, твоя мама точно знала бы, что сказать тебе в этой ситуации. Но не я. Это первый раз, когда я заметил, как ты оживилась за последние недели. Так что все, что я могу тебе сказать, – будь осторожна. Хорошо?
У меня не остается никаких слов, потому что выражение лица моего папы такое понимающее. Как будто он заглянул в мою голову и увидел связь, которую я чувствую между мной и Дэром, мою заинтересованность, интригу. Он переживает за меня, но все еще собирается сдавать Дэру гостевой домик, потому что нуждается в деньгах. А также потому что считает, что Дэр сможет отвлечь меня от моего горя.
Я киваю.
– Хорошо.
Он кивает мне в ответ, а затем уходит в дом, не проронив ни слова. Могу поклясться, внезапно меня пронзает ощущение, что я чувствую взгляд Финна позади себя, он просачивается сквозь оконные стекла и вонзается мне прямо в спину. Но я отбрасываю это ощущение прочь, ведь я не делаю ничего плохого.
Или делаю?
Потому что, когда Дэр смотрит в мою сторону и наши взгляды встречаются, он улыбается мне, складывается впечатление, будто мы в сговоре. И именно эта улыбка заставляет меня думать, что я делаю нечто неправильное.
Попробуй брось мне вызов.
Но что неправильного может быть в моих действиях? Эта мысль утоляет мою тревожность.
Дэр медленно проходит через двор и садится в кресло напротив меня.
– Это место занято?
Я закатываю глаза. Опять эта игра?
– Нет.
Он больше не задает вопросов, просто садится, вытягивает вперед свои длинные ноги, скрещивая лодыжки, и смотрит на меня, словно там и есть его место. Я поднимаю бровь, но он продолжает молчать.
– Итак, ты говоришь с британским акцентом, но твоя фамилия – Дюбрэй. Как так получилось?
Я спрашиваю это скорее для того, чтобы он перестал уже пялиться на меня. Уголки его губ вздрагивают.
– Это твой третий вопрос?
Досада поднимается внутри меня бурлящей пеной, несмотря на то, как чудесно звучат все вещи, которые он произносит.
– Я что, должна считать каждый вопрос, который я задаю? Всего лишь пытаюсь поддерживать вежливую беседу.
Он встряхивает головой и лишь слегка улыбается.
– Хорошо,