– Если не скажу, что так было, то и историю рассказать не получится.
– Ну вот! Почему я угадал?.. Эх… рассказывай. Хуже уже не будет.
– Итак… Первые чёткие границы между двумя расами были поданы человечеству. В те времена люди о нас ещё не знали.
– Стоп. Простые люди?
– Да! В те времена кровосмешения ещё не произошло. А народы делились лишь по континентам, между ними были даже языки различны. Но, в общем, наши предки не сильно отличались друг от друга, так как их было очень мало на Земле.
– А я думал, что все простые люди – готтос. Как мама.
– Она готтос, да. И кровь простых людей в ней тоже течёт… Когда Белла и Трикса создали семьи, на свет появились первые представители наших людей. Сёстры были очень дружны, но замуж их взяли воюющие против друг друга короли. Люди верили, что эта жертва примерит семьи, что королевства объединятся, как минимум – что перестанут нападать друг на друга. Так и было до четвёртого колена. Беллы и Триксы уже давно не стало, но оставались их потомки. Эти потомки занимали самые разные должности. С ними происходило множество необычного. И когда, за долгое время перемирия, у гентийских наследников появилась первая армия, ух… – Я быстро пролистал многочисленные рукописи и наброски детей, балов и пиршеств. – Стало понятно, как же жестоки и какое грандиозное отличие они имели перед готтос. Не спасало больше их ничего от гнева на друг друга. – Я показывал воюющих, где гентас использовали сионы, обороняясь и нападая на противников. – Прошло несколько веков… с тех пор как народы отвернулись от своей истории и благих помыслов. И до сих пор ходит молва о том (так как за всё приходится платить), что над краем Великого водопада нависло проклятие Беллы и Триксы. Они сбежали, и даже дети не удержали их с нелюбимыми мужьями. Их разлука была болезненна, а их воссоединение – невозможным. И потому, зная, что их точно будут искать, а когда найдут – вновь разлучат, Белла и Трикса отдали свои жизни Водопаду меж диких вишен. Этому… вот этому самому водопаду, Эдвине. – Я бросил взгляд с глубокой нерешительностью за спину брата, а того даже перетрясло от внезапной информации.
– Этому?.. – Эдвине мимолётно обернулся, съёжился, как только мог, показывая этим свой страх и нерешимость принять сказанное за правду. Он сжал и так возмущённые до того этой историей губы, но всё равно продолжил смотреть на меня. – Но как… в таком красивом месте… Они неправильно поступили!
– Они отчаялись, как отчаяться никому нельзя. У них был шанс сбежать, но они не стали. Нельзя уже винить их в том, но и оправдывать тоже. – Я скрещиваю ноги, но в ту же минуту Эдвине набрасывается, сжав мои колени в ладонях:
– Нельзя просто сбегать от проблем! Зачем было так глупо поступать?! Я бы их спас! Вот, того гляди, заставил бы уйти с обрыва! – брат всегда впечатлителен на книги, но сейчас он не просто страшился слушать