– Не надо, Ян, – остановила его девушка, поворачиваясь лицом.
– Нет, Дея, надо, – настоял Ян. – Я должен быть честен с тобой. Ты была права, когда говорила, что как раньше уже не будет. Я люблю тебя, Дея, и мне всегда будет мало просто дружбы с тобой, – он сглотнул, опуская глаза. – Особенно теперь, когда я знаю какая ты.
– Я знаю, Ян, знаю, – печально прошептала она, – извини.
– Ты не можешь просить прощения за то, что вызываешь любовь. Я согласился бы на, что угодно, стал бы твоей тенью, следующей по пятам, я даже готов принять твою нелюбовь, моих чувств, хватит на нас обоих, только бы ты позволила мне быть рядом, позволила касаться тебя, не таясь.
Он потянулся к ней и, прижав ее тонкую фигурку к себе, уткнулся в ее плече. Дея же замерла, а потом он уловил ее сбивающееся дыхание.
– Ян, – послышался ее тихий молящий голос, – не надо, прошу. Мы можем совершить самую роковую ошибку, – проговорила она отстраняясь.
– Да плевать мне, – вскричал он, – к чему сопротивляться, ели ты хочешь того же! Я же чувствую тебя, Дея, – он подошел к ней и приложил ладонь к ее груди, – я слышу твое дыхание, я вижу желание в твоих глазах, я помню, как это было, Дея. Ты не уйдешь от себя, так зачем же мучить нас обоих?
– Боюсь, ты ошибаешься, Ян, – сказала она печально, – наши желания не так уж и схожи, – она потупила взгляд и направилась в стойло к своей кобыле.
Она уехала, не попрощавшись, а Ян так и застыл в дверях конюшни, безвольно прислонившись к косяку.
– Странный народ женщины, – раздался позади него знакомый старческий голос, – никогда не поймешь, что ими руководит.
Ян обернулся и недобро посмотрел на старика.
– Подслушиваешь?
– Нет, – спокойно ответил конюх, – вынужденно имею честь наблюдать ваши душевные томления. Если Господину так важно оставлять в тайне свои отношения с Госпожой, ему следует выбирать более укромные места, для бесед.
Ян хотел огреть чем-нибудь увесистым наглого нравоучителя, спокойно взирающего на его страдания. Но от рукоприкладства конюха спас пресловутый похмельный синдром, отнимающий у Яна последние силы. Зло глянув на старика, парень спотыкаясь, вышел на улицу. А в спину ему полетели слова конюха.
– Такой видный парень, Верховный Сагорт, покоритель небес, а боится девчонки. Да будь она хоть сотню раз Госпожа, от этого звания она девушкой быть не перестала, а значит хотеть должна того же, чего и прочие.
– Откуда тебе знать, чего хочет Госпожа, ты – лапоть, – уже багровея от злости, рявкнул Ян, которого раздражало, что кто-то лезет к нему в душу.
– Я человек необразованный, это правда, книжек умных не читал и многого не знаю. Однако, мой опыт позволяет мне видеть картину если не в полной мере, то в достаточной, для того чтобы понять, что ваша подруга с трудом держит себя в руках. А для того чтобы получить желаемое, вам всего-то и надо перестать сдерживать вашу природу.
– Да, Дея была права, называя тебя доморощенным философом.
– Жизнь