Впереди чирикала компания подростков, обсуждали, как общий знакомый блеванул, не добежав, у всех на глазах.
– Ой, у меня в классе двое блевали, – презрительно сказала крошечная девочка со вздернутым носиком. Приятелям она была почти по пояс, но по формам… вроде бы не младше, то есть явно что-то возрастное, ну-ну?
– Я вообще не понимаю, на фига нам это вообще, вообще, – нервно сказал стоявший к Михаилу спиной парнишка.
– Это-то как раз понятно, – сурово сказала девчушка, – чтобы… – тут подростки сошли с ленты и смешались с толпой, ну как всегда, на самом интересном месте.
На их место встала явно влюбленная парочка, медленно обсуждающая грядущее музыкальное выступление в каком-то кафе или ресторане. Михаил водил ушами, чувствуя себя то ли насторожившимся зайцем, то ли живым локатором.
– …прилетают с Вероники, дождись на причале, у них семь палет рассады…
– …посмотри в накладной, ну не может быть, ну куда могла пропасть нераспечатанная-то?
– …вернусь пораньше, так ей и скажи, пусть не хнычет, так и скажи, деда уже едет, едет, будем строить убежище…
– …чтоб тебя Йован возил, с такими закидонами!
– …ну свозили на Линдо, вылечили ее. А?.. Ну а для чего они нужны, эти деньги-то? Для чего еще? Кремацию пафосную делать?.. Да ладно, я не ору…
Совершенно одуревший от обилия информации Михаил вернулся к сударыне Стуц и зарылся в данные с каффов. Планшет согласился обрабатывать одновременно аудиопотоки звучащей речи и антропологию лиц, но попросил не нагружать его больше ничем. Так-то на первый взгляд и по видимой краниологии, и по отдельным именам на бейджах заметно было отклонение от условно-типичного населения поздних зон в сторону большей европеоидности – носы, рты, скулы. И как бы не бутылочное горлышко пару сотен лет назад.
Девять станций из десяти (да и девять планет из десяти) имеют условно-смуглое население, где в предках то эфиопы в смеси с иннуитами и шведами, то пигмеи с бурятами и фиджийцами, то японцы с французами и амазонцами, и все это хорошенечко перемешано и взболтано, только по генным картам и поймешь, откуда какие черты. Смоковетс беспримесно европеоидное лицо являл одно – ту самую Гелю-Спасительницу, но люди с местными темами разговоров были светлее, чем очевидные транзитники. А скулы-то прямо и вообще славянские через одного.
Наблюдения Михаил обозначил в папке «Предположения, проверить» и намекнул планшету посличать непонятные слова в аудио с восточноевропейскими языками. Это вам не Капитолия с ее лицевым дизайном эмбриона, здесь генетическая линия написана у каждого прямо на лбу, и языковые особенности могут храниться столетиями. Анализатор анализатором, а меметика в каждой локации своя, и по ней