Что же тут сказать? Я всего-то разговариваю со своими яблонями, и ухаживаю по их потребностям. Засмеют ведь! Вот и приходится врать, зная, что в сказочную ложь поверят охотнее, чем в простую правду.»
***
Заключение невинного рассказа о яблоках стало моим заклинанием. Тогда, то я и решился!
Резкий стук в дверь вырвал меня из плена прошлого: в кабинет вошел агент. Да, да сложно поверить, что богом забытый старый художник обзавелся агентом, домом и целой сворой потенциальных невест.
– Привет Бернс! Ну как спланировал на сегодня какое-нибудь безумство? – спросил он.
– Пока еще не думал над этим, – отвечаю я.
– Но-но-но. Ты у нас личность экстравагантная нельзя, чтобы ужин прошел уныло и гладко. Мы же договаривались. Или ты опять не в настроении?
– Я устал..
– Ну же! Сегодня твой день рождения, задай им жару. И если не можешь сам, то у меня для тебя пара идей.
– Выкладывай.
– Идея первая: ты нарисуешь одну картину прямо на аукционе, подойдет любая мазня. Вся фишка в перфомансе: мы выносим тебя в большом пластиковом прозрачном кубе, в котором ты сидишь в позе лотоса, типо медитируешь. Ставим ящик на сцену, ты пребываешь в нем где-то минут двадцать пока идут первые торги. Затем, я вырываю микрофон у аукциониста, и объявляю о начале мистерии. Остается лишь нарисовать космические сансары, или что-то типо того, знаешь народ любит такое.
Я зевнул: «В пластиковом кубе – какая гадость. Весь мир забит этим пластиком, он у нас в головах, легких, киты давятся им, а мы продолжаем молиться на полиэтиленовые пакеты.»
Джонатан уставился на меня в недоумении.
– Давай другую идею.
– Ладно. Ты въезжаешь в аукционный зал в позолоченной ванне с душем. Мы подведем к ней бак с водой. Ты стоишь и моешься на глазах у всех, закрытый шторой конечно же. Можешь даже петь песню, я объявляю: «Маэстро Тейлор Бернс – в поисках вдохновения». Затем ты оборачиваешься полотенцем, выходишь из ванной и рисуешь картину. Ее цена будет космической – просто поверь.
– Это уже ближе к теме.
Еще год назад я и представить не мог, что позволю себе принять участие в подобной сценке, но сейчас – плевал я, прежние оковы больше не жмут. Джонатан радуется, что ему не пришлось уговаривать меня. Он блестяще вытанцовывает свой коммерческий вальс, срывая неплохие дивиденды. Его острое хищное лицо всегда обращено к одной стороны этого мира – деньгам. Он знает, что любит публика, и виртуозно играет на ее примитивных рефлексах. Когда я только набирал обороты он быстро понял, что к чему, и вот уже год мы довольствуемся взаимным симбиозом; не уверен, что без Джонатана я смог бы стать тем кто я есть.
– Кстати, что это за подарок в холле? – интересуется Джонатан.
– Понятия