Алмазный таракан. Современная проза. Маша Максвелл

я мог сделать? Как возразить? «Дорогая Бет, я настолько жалкий и незаметный, что мои картины не продаются, или, дорогая Бет, сегодня я хотел убить себя – потому, что один из моих студентов уже открыл свою выставку! И, о милая Бет, он обрел успех!». Бет методично смешивала меня с грязью, и день за днем я превращался в ничто, до тех пор пока не понял – ничто не нуждается в чем-то: ни в Бет, ни в наших нахальных детях. Эти твердолобые и жестокие сопляки никогда нас и в грош не ставили! Мы вырастили засранцев, но мир правды, дорогая Бет, был тебе чужд. «У нас замечательные мальчики, и если бы не твоя нищенская зарплата, они бы уже давно учились в лучшем вузе!», – твердила ты.

      Знаешь Бет, если бы только у них были мозги и капля человечности, они ни за что не предали бы нас анафеме, заклеймив грехом родительского безденежья! Они сами поступили бы в ВУЗ! Пускай даже средней паршивости, как это делают миллионы детей во всем мире. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, насколько же нужно было быть идиотом, чтобы связать свою жизнь с женщиной вроде Бет: до отвращения хозяйственной и до слез прозаичной. Откровенно говоря, теперь, когда мои глаза открыты, а мысли ясны – я с досадой понимаю, что иными наши «мальчики» получиться и не могли. Забитый в угол отец-неудачник, преподаватель в академии искусств, и его жадная глупая жена: результат закономерен – два эгоистичных засранца, воспитанных в бесконечном и беспочвенном тщеславии своей матери.

      Жаль, что правила игры этого мира я усвоил так поздно, получить признание лишь к шестидесяти годам, то еще испытание. Слава недаром часто дается молодым – ведь пережить ее последствия проще гибкому пруту, чем трухлявому пню.

      Сегодня у меня очередной благотворительный ужин-аукцион. Я распродаю свои полотна, и без сожаления раздам все деньги нуждающимся. К счастью я не унаследовал болезни всех скряг – жадности, напротив, сорю деньгами будто они ничто, а чем еще они могут быть если ценно лишь то, что можно продать?

      Мне всегда хотелось жить по правде, честно и скромно, брать талантом и трудом. И к чему это привело? Я оказался персоной нон грата в собственной семье, а для людей сторонних – вообще чем-то не существующим. Помню, когда впервые задумался над ЭТИМ, помню как сомневался, боролся, не верил в себя, но благодаря презрению своей Бет, я сыграл по-крупному, и сорвал джекпот. Терять толком было нечего – брюзжащая жена, и равнодушие детей – таким был мой багаж. И если с Бет я расстался с легкой душой, то черную дыру, оставленную отстраненными детьми, ни что не в силах залатать: ни триумф, ни деньги, ни даже новая любовь. Эта боль со мной навсегда.

      Я открываю ящик стола и достаю старый конверт. Пожелтевшая стопка рассказов моего деда. Перебираю пальцами иссушенные страницы и быстро узнаю нужную. На ее полях нарисованы три яблока. Сегодня мой день рождения и я воспринимаю его буквально – несколько лет назад я прочитал этот рассказ и словно переродился: сделал то, о чем ранее не мог бы