– Сам не знаю, – улыбнулся Мигель. – Тут у меня приятель один потерялся. Бросить его нельзя.
– Бывает, – сказал рыжий и подсел на скамейку. – У нас в прошлом году колдун приезжал искал одного ара.
– Кого? Араукана, мапуче. У них потерялся один мужик. Сначала говорили, он собрался и к духам ушёл. Неделю его не было, а потом колдун их – калку – поговорил с духами, те сказали, нет у нас посторонних, ищи в Чачарраменди – вот он к нам и приехал. По всем домам ходил. Народ боялся, что калку начнет кровь быков пить. Про них всякое говорят. Дня три по дворам ходил, а потом на пятачке за деревней стал обряд проводить. С Нгенеченом18 разговаривал, я сам слышал!
– С кем? – не понял Мигель.
– Нгенечен – у них самый главный. Если другие что-нибудь не увидят, то от этого точно не скроешься. Он, в общем, сказал, что мужик этот пропащий, хоть и бродяга, но спрятан надёжно, душа его бродит по земле и скоро вернётся к родственникам, пусть готовят ему встречу.
– А почему ж они, эти самые духи, к вам бродягу направили?
– Как почему? У нас тут этих мапуче целый рой! Как выйдут обряды проводить – на улицу лучше не выходи.
– Это ещё почему?
– Они нас здорово ненавидят. Обиды у них крепкие. Хорошо, что мы с ними как—то прижились, а воевать страшно. Один калку на всю деревню порчу навести может, неурожай будет, коровы погибнут – нам это надо?
Мальчишка помолчал, достал из кармана горсть жареных орехов и протянул Мигелю.
– А ты сам откуда?
– Из Байреса.
– Зачем к нам?
– Да хотим с приятелем на змея посмотреть. Слыхал про Науэлито?
Рыжий мальчишка замер, посмотрел, прищурившись, и покрутил пальцем у виска. В этот момент, консервная банка, которой играли мальчишки за остановкой, со звоном упала рядом, кто—то свистнул и позвал: «Рики, ты играть придёшь или как?». Рики по—приятельски хлопнул Мигеля по плечу: «Ну, удачи!», и побежал к друзьям.
– Надеюсь, от пары глотков мате ты не откажешься, – услышал Мигель за спиной голос Хавьера.
– Ты где был?!
– Пойдём, расскажу.
Казалось, у Хавьера везде находились связи. Недалеко от автостанции оказалась мастерская художника. Стены от пола до потолка были увешаны пейзажами и странными женскими портретами. Мигель оглянулся в поисках стула. Хавьер вёл себя здесь как дома, откуда—то со стеллажей достал две складные табуретки. Сухощавый человек в линялом пончо подал им два грубо слепленных бокала с мате и молча вышел из комнаты.
– Это дон Себастьян. Он немой художник. Не слышит, но всё понимает. Наш человек, можно не беспокоиться.
– Что значит, наш? Давай уже объясни всё по—нормальному. Что там случилось в автобусе? Кто этот лысый, что за тобой погнался? – Мигель начинал раздражаться. Ему казалось, что Хавьер ведёт какую—то свою игру, но Мигель ни в какие