– Экая красота! Экая благодать! – как бы про себя проговорил Митрич. – Постоим здесь, пока нас нагонят мать с Анюткой.
– Ладно, батюшка! – ответил сын, который и сам весь отдался созерцанию прекрасной картины родной стороны.
Дорога в этом месте начинала спускаться наискось под гору ко дну оврага и шла по узкой полосе, остававшейся между лесом и краем обрыва. Кое-где виднелись попытки обезопасить ее от осыпания посредством плетней, а вдоль всего спуска, саженях в двух друг от друга, стояли невысоко столбики с протянутыми от одного к другому жердями.
В этом ничтожном заборчике и состояла вся надежда на спасение экипажа, которому пришлось бы упасть на косогор. Но как окрестные люди, так и лошади привыкли к своему живописному и опасному Лютюку, и несчастий на нем не случалось.
Когда Анютка с матерью подошли к медвежникам и глянули вниз, на сочную зелень оврага и светлые воды ручья, даже больная вздохнула с заметной отрадой.
– Ну, вот вишь, Матрена, место-то какое там для отдыха хорошее, – утешая свою несчастную жену, ласково заговорил Митрич. – Потерпи еще маленько, под гору легче идти, а там отдохнешь; потом в село придем, тебя молочком попоят, говядинки дадут да, может, и полечат. Там, говорят…
– Батя, кто-то едет! – перебила его Анютка.
Все прислушались. Действительно, сквозь чащу леса четко доносился звон серебряных бубенчиков и блях, топот лошадей и тот особенный мягкий звук, с которым подвигается по глубокому песку хороший рессорный экипаж.
– Это не телега! Бояре идут! – заметил Ванюха.
– Не спугались бы кони медведей! – заботливо и тревожно сказал Митрич. – Надо бы их в чащу поскорей завести – авось, не учуют; ветру-то, слава Богу, нету! И место-то пришлось какое бедовое! Эко горе!
Говоря это, он быстро зашагал в лес, немилосердно таща за собою «Михайла Ивановича», который, видимо, рассердился за такую неожиданную поспешность и стал было упираться.
Но Митрич так дернул его за цепь, а шедший сзади Ванюха так огрел по спине своей дубовой палкой, что косматый философ русских лесов только рявкнул и мгновенно понял, что ему остается только покоряться.
Анютка и Матрена пошли тоже за ними, чтобы не попасться боярам на глаза и чем-нибудь их не прогневать.
Не успели они сделать вглубь леса и тридцати шагов, как на повороте показалась тройка рослых породистых коней в сверкающей и бряцающей русской сбруе и блестящая дорогим лаком рессорная коляска.
Рядом