– Ааааа, бля! Груша, тебя опарафинили! – восторженно заходится белобрысый старший сержант – ты теперь у нас кукарекать будешь!
Разъярённый Груша сбрасывает Шарика с себя, и бросается в атаку, руки, ноги – всё мелькает с бешеной скоростью, Шарик пропускает прямой удар, затем боковой, и уходит в глухую защиту, Груша обрушивает на него целый град ударов…
– Отставить!
За общим шумом, к спаррингующимся неслышно подобрался старшина, в компании ротного и замполита.
– Всем отдыхать, перед заступлением, разойтись!
Бойцы, оба покрасневшие, с разбитыми губами и кровоподтёками на лицах, дружески обнимаются, и уходят обнявшись. Ну, наконец – то, теперь только сон! Я валюсь на кровать, закрываю глаза, сознание заволакивает какой – то мутью, я начинаю плыть по невидимым волнам…
– А мы вот так вот! Свояка вам!
– Ах, ты ж сучища!
– Получите ещё одного, от борта!
– Ну, нет, так не пойдёт!
– Ещё как пойдёт!
Грохот бильярдных шаров, довольный гогот старшины – спарринг был остановлен для того, чтобы очистить место у бильярдного стола. Второй раз, вырванный из полудрёмы, я понимаю, что уже не засну, полежав с закрытыми глазами, я чувствую, что сон ушёл, смотрю на часы – до подъёма еще сорок минут, надо чем – то заняться, вопрос – чем? Тумбочку я делю с Кащеем, ну – ка, посмотрим – что здесь у нас? На Кащеевой полке лежит несколько книг, беру первую, открываю наугад – «был всю жизнь простым рабочим, между прочим – все мы дрочим..».Любопытненько, даже очень, пролистнём, и «…а моя, как та мадонна, не желает без гандона..» – стильненько, что это за автор такой – И. Бродский, видимо какая – то новомодная, сексуально озабоченная сволочь, Кащей – Кащей, что за дерьмо ты читаешь! Ну -с, посмотрим, что – нибудь другое, что – нибудь асексуальное, вот оно – «Это я – Эдичка!», открываю середину книги – «…он постепенно входил в меня, его хуй. Это ощущение заполненности, я не забуду никогда..» « я шептал ему фак ми, фак ми..» – да что за мать твою, эти писатели не могут думать больше ни о чём другом?
– Чего шумишь?
От неожиданности я вздрагиваю – старшина навис надо мною, крючковатый пористый нос находится в угрожающей близости от моего левого глаза, я на всякий случай отстраняюсь – как бы не клюнул меня этот птенчик.
–Чего страницами шелестишь? Ты спать мешаешь всем!
От его рыка, у меня шевелятся брови, Кащей испуганно вскакивает – а? Чего? Уже подъём?
– Вот видишь? Перебудил всех!
– Аааа! Я понял! Грохот бильярдных шаров, и ваши вопли – это сладкая музыка для солдатских ушей, колыбельная такая, а вот шелест страниц – это страшный грохот, от которого мёртвые просыпаются…
Ротный багровеет от злости – это кто там такой умный? Два наряда на службу!
– Да он и так у нас с тумбы не слезает, я его сегодня снял с наряда, вечером опять заступит…
– А,