Булгаков. А я его боюсь…
Елена Сергеевна. Костюм?
Булгаков. Портрет. На нём тускнеют краски… С каждым днём. Это предвещает что-то очень-очень плохое…
Елена Сергеевна. Тебе кажется. Ну, как это может быть?
Булгаков. Вот именно, тут дело нечисто… Может, он предрекает мне, что ты уйдёшь от меня… Не уходи!
Елена Сергеевна. Налей мне ещё.
Булгаков наливает.
Елена Сергеевна. Говорят, тебе звонил Сталин?
Булгаков (со страхом, расплескал «Шампанское» из своего бокала). Кто говорит?
Елена Сергеевна. Вся Москва. И не делай вид, что ты этого не хотел. Сам же и распустил этот слух…
Булгаков. Я? Нет! Может быть… ОН?
Булгаков залпом осушает свой бокал. Елена Сергеевна смеётся и над этим.
Елена Сергеевна. Расскажи мне об этом разговоре. Я хочу знать подробности.
Булгаков. Это был очень странный разговор. Он говорил со мной так, как будто он в этот момент был в бане… Говорил со мной, как из бочки…
Свет снова выхватывает из тьмы левый верхний угол, мы видим всё тот же кабинет Сталина, только теперь посреди этого кабинета стоит огромная бочка, в которой сидит Сталин. Видна только его голова. В его зубах дымит трубка, а у уха телефонную трубку держит молодой дюжий чекист, в форме, в фуражке. Другой такой же, чекист-брат-близнец первого стоит по другую сторону от бочки, держит наготове на вытянутых руках белую простыню.
Сталин. Здравствуйте, товарищ Булгаков. Это Сталин с вами говорит.
Булгаков. Я оробел, конечно, но ответил ему, что рад.
Сталин встаёт в бочке в полный рост.
Сталин. А что, может быть, правда, отпустить вас за границу? Что? Мы вам очень надоели?
Сталин начинает выбираться из бочки, тряся голыми телесами. Всё это время левый чекист пытается удержать телефонную трубку у уха Сталина.
Елена Сергеевна. Откуда ты знаешь, что он в этот момент стал из бочки вылезать?
Булгаков. Ну, ты же просила подробности, вот я и пытаюсь их… вспомнить…
Елена Сергеевна (смеётся). И что ты ответил?
Булгаков. Я ответил, что много думал в последнее время и мне кажется, что русский писатель не может существовать вне своей Родины.
Елена Сергеевна. Находчиво. Но неправда…
Булгаков виновато пожимает плечами. Правый чекист начинает оборачивать голого Сталина простынёй.
Сталин. Вы где хотите работать? В Художественном театре?
Булгаков. Да, я хотел бы, но мне там отказали.
Сталин. А вы подайте заявление туда, мне кажется, они согласятся.
В этот момент правый чекист надел на голову Сталина лавровый венок. И Сталин стал Нероном с усами и трубкой во рту и застыл памятником самому себе. Левый чекист убрал от его уха телефонную трубку и оба близнеца в фуражках почтительно склонились перед отцом народов, лучшим из людей.
Елена Сергеевна. В самом деле, Рим периода упадка… Но ты же так мечтал уехать. Что же ты?..
Булгаков