Белой завистью мы завидовали врачам хирургического корпуса Дорожной больницы, у которых был собственный больничный диктофонный центр. Вся писанина была заменена проговариванием на диктофон с последующей печатью эпикризов машинистками. Здесь я подружился в рамках исключительно пуританских отношений со стажёром из Башкирии татарочкой Земфирой Эдуардовной С.
Как-то пришла в голову авантюрная бунтарская идея. Я поделился ею с Борисом, и мы направили наши стопы в райком комсомола. Зашли в кабинет заместителя главного комсомольца района и стали требовать предоставить нам комсомольскую путёвку для поездки за границу. Основанием было лишь то, что мы были не самыми плохими комсомольцами: членские взносы исправно платили, на собраниях присутствовали, взысканий не имели. Нам этого казалось вполне достаточно. Активист удивлённо вытаращил на нас глаза, поражаясь столь неслыханной дерзости. Промямлил что-то типа «я сам ни разу там не был, а вы, собственно, кто такие, надо эту честь заработать». В ответ я разорвал комсомольский билет и бросил его в мусорную корзину. Боря оказался сговорчивее. Поучаствовав немного в работе комсомольского оперативного отряда, он съездил по турпутёвке в Алжир.
С чувством стыда вспоминаю неприятный инцидент с моим дорогим другом Борисом. Его жена Аня сидела дома в отпуске по уходу за малышом Ильюшкой. Не знаю почему, но Боря попросил меня «прогулять» её в только что появившиеся тогда видеозалы. Я согласился, приняв это как просьбу. Боря оставался сидеть дома с сыном, а мы сидели в тёмном зале институтской «общаги» и смотрели «крутые» боевики под аккомпанемент перевода «с прищепкой на носу». По-видимому, мне хотелось доставить удовольствие измотанной бытом женщине и… наши руки во время фильма были вместе. Дальше – больше! Летом я приезжал к ним на дачу, и мы вместе ходили на волжский пляж. Затем была поездка вместе с моими друзьями супругами Сашей и Светой и подружкой Ани на Грушинский фестиваль авторской песни. Ночевки в палатке, сон бок о бок. По возвращении домой Аня сунула мне в руку записку с предложением отдохнуть два-три дня на заволжском пляже, якобы вместе с друзьями. Не мог я отказать бедной женщине и всё сделал согласно её инструкции. Вдвоём, взяв палатку, еду и бутылку водки, мы оказались на лесном волжском берегу, на Нижнем пляже. Приняв, согласно инструкции «бедной женщины», стакан водки… я оказался, к счастью, не на высоте!
Приближался срок окончания интернатуры, и до меня дошли слухи, что «Зяма» хочет оставить меня на постоянную работу в отделении. К такому повороту событий я был не готов, горячо жаждал самостоятельности. Придя к начальнику отдела кадров дорожной врачебно-санитарной службы «железной леди» Ларисе Константиновне, я попросил не менять моего исходного пункта назначения – узловой больницы станции Абдулино, в чём «железная леди» меня столь же «железно» заверила, окинув несколько недоумённым взглядом.
САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ