Концерт был назначен на начало мая, переводить должна была я. Беспокоясь за свой английский, который был тогда намного хуже, чем сейчас, я размышляла, кого бы найти для этой цели, но Катя настаивала, чтобы переводила я сама. Я оповестила знакомых американцев, в день концерта ушла пораньше с работы. И вдруг звонок, что Катя заболела и не приедет. Я была в такой панике из-за этого, что сейчас даже не помню точно, кто мне звонил. Во-первых, я испугалась за Катю. Во-вторых, я подвела организаторов. Слава богу, в кафе, когда я сообщила об отмене концерта за несколько часов до начала, со мной разговаривали спокойно, не возмущались, хотя они на этом, конечно, потеряли деньги – ведь они могли отдать этот вечер другому выступающему. Я принялась обзванивать своих знакомых, но было уже 4 часа, время бежало, и я почти никого не успела предупредить. Катина свекровь сказала мне, что Катя плохо себя почувствовала, у неё поднялась температура, и они с Сашей поехали к врачу. Люба предположила, что Катя перегрелась на солнце на пляже. Я ужасно расстроилась, даже обиделась на Катю – можно ведь было поберечься перед концертом, отложить поход на пляж на другой день. Я так и не поняла, что произошло, – по-видимому, ничего страшного, потому что на следующий день температуры не было и Катя почувствовала себя лучше. Она тоже была огорчена. Сказала, что к концертам относится очень ответственно, что только два раза ей приходилось их отменять.
В середине мая Катя вернулась в Москву, не увидев статьи. Перед отъездом она предложила прислать мне аудио-и видеозаписи домашних концертов в Калифорнии. Я сказала, чтобы она прислала только аудио, а видео не надо. Во мне всё ещё говорила обида, ведь Катя меня подвела. Как же это было глупо! Всё тот же эффект домашнего халатика, когда привыкаешь к человеку, и он кажется вечным. Впрочем, это видео потом до меня дошло: Юля Фикс прислала мне две записи концертов, организованных ею для Кати. Качество, правда, было неважное. Я думаю, именно одну из этих записей имела в виду Катя. А я отправила ей в подарок перед отъездом трикотажное боди винного цвета с запа́хом, с узкой оборкой, окаймляющей вырез и пересекающей лиф наискосок. Такие же я купила себе и дочке. Не про него ли потом написала Кошелева «смело, наискосок, огромное декольте»? Впрочем, это могло быть художественным преувеличением со стороны журналистки.
Катя улетела. Я работала, статья валялась. А 19 августа 1991 года из города Спрингфилда в штате Массачусетс