– Секрет.
– Но не от меня же.
И по цепочке тех, кто передавал друг другу перепечатки, Моня дошел до Фриды Вигдоровой. Он принес ей несколько плохо напечатанных на отечественной машинке стихотворений Алеши со своими комментариями, без подписей, и через несколько дней получил от нее маленькую подшивку, всего четыре экземпляра.
– Сколько я вам должен? – спросил он.
– Я за это деньги не беру.
– Но я бы хотел отблагодарить вас.
– Тогда принесите мне хорошую бумагу, только тонкую, и копирку.
Самиздат с самого начала держался на отсутствии денежного интереса, люди тратили свой труд, свободное время, ночами выполняли работу, за которую ничего не получали, кроме возможных преследований. В этом был секрет малозаметного существования самиздата. Агенты КГБ его долго не замечали, считали, кому нужно перепечатывать и рисковать ради какой-нибудь ерунды? Ведь если есть знакомства или деньги, то же самое можно сделать в типографии. Но они не понимали, что именно индивидуальной ручной перепечаткой можно распространять то, что человеку интересно, ради чего он готов рисковать. Поэтому самиздат постепенно становился выразителем художественной, политической и общественной мысли.
Первым самиздате к им литературным журналом был «Синтаксис», напечатанный в 1959 году в трехстах экземплярах. Редактором выступил А. Гинзбург (Алешин однофамилец). Самиздат стал широкой сетью с разветвленной структурой в Москве, Ленинграде, Новосибирске и особенно в Одессе. Там физик Петр Бутов и экономист Вячеслав Игрунов (оба одесские евреи) стали собирать подпольную библиотеку самиздата. Бутов был хранителем, ему важно было, чтобы литература сохранилась. Игрунов был сторонником распространения, он создал информационный центр. В середине 1960-х годов самиздат стал источником диссидентского мышления и значимым общественным явлением. В Одессе даже школьники стали создавать подпольные антисоветские кружки.
Из Одессы создатели самиздата установили контакты с другими городами – Симферополем, Николаевым, так сформировались филиалы библиотек. В них устраивали обмен самиздатскими книгами и давали возможность обменяться мнениями самим читателям. В Одессе занимались библиографической деятельностью, подготавливали тематическую картотеку по разным вопросам. Существовали также ленинградский архив и библиотека Маркова в Обнинске под Москвой.
Моня Гендель собирал и хранил в чулане на даче в Малаховке свои анекдоты, Алешины эпиграммы и все, от чего пахло антисоветчиной. Многое из собранного он раздавал своим соседям евреям, от них эти вещи расходились по всей стране. Вскоре Моня наладил связи с активистами евреями из Харькова и Одессы, у него там были родственники и приятели. Они тоже собирали и издавали все подпольное.
С типичным одесским акцентом они говорили:
– Так и что вы, Монечка, хотите, чтобы ваши хохмы и злободневные стихи прожили долгую жизнь? Так имейте в виду: без нас этого у вас не получится.