Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной. Ирина Ивановна Подойницына

у нас «ключом». Есть такая речка в Забайкалье. Я «прикрутился» к болотовскому ключу ненадолго, после того, как я окончил 1-й класс, мы большой семьей – мама, папа и четверо детей (я, Лаура, Генрих, Галина)– уехали в другие места, в другие деревни, на Амур. Я был старшим в семье, начал работать, когда мне исполнилось 7 лет. Просыпался в 6 утра, бежал на Шилку, а потом, когда мы переехали – и на Амур, проверял «закидушки»– длинные тонкие удочки с самодельными крючками, «изготовленными» из упругой стальной проволоки. Я предвкушал «богатый» улов – огром-ну–ю щуку! – чтобы накормить большую семью, но, увы, чаще попадались мелковатые гальяны, пескари и щучки. И все равно на завтрак я всегда приносил рыбу – это было моей задачей, это был мой долг рыбака-добытчика. А еще я ухаживал за коровой, теленком, курами, утками. Все это «животноводство» лежало также на моих плечах, худощавого рыжего подростка.

      Когда мне исполнилось 14 лет, мой отец Иван Венедиктович Подойницын ушел на фронт, ушел в первые же дни Великой Отечественной войны. Отец воевал старшиной в военно-санитарном поезде, который квартировался в Куйбышевке-Восточной (ныне это небольшой городок Белогорск под Благовещенском). За всю войну мой отец только раз приехал домой, посмотреть на нас, ребятишек и, конечно, на верную любимую жену. Отец вернулся после окончания войны с наградами, немного отдохнул и …снова ушел на войну, на сей раз на Русско-Японскую, в Мукден. Из Мукдена Иван Венедиктович пришел настоящим героем. Я любил носить его медаль «За победу над Японией», с точеным профилем Сталина. Очень гордился, что русские освободили китайский Мукден от вероломных японцев, которые держали город в страхе целых 14 лет. Как известно, Русско-Японская война 1945 года была одной из самых коротких и блестяще-победоносных в истории знаменитых боен.

      Пока отец ходил трудными военными дорогами, я работал как старший в семье «мужик». Кем я только не был! Трудился токарем Джалиндинской МТС, чинил коленчатые валы в автомашинах ЗИС, был помощником комбайнера, сенокосщиком, научился ладно сгребать в валки высохшую траву с помощью конных граблей. Освоил «профессию» метчика и вершителя стогов сена, проще говоря, стоговальщика. Трудился еще конюхом на конно-товарной ферме, а со временем «пробился» в учетчики молока на молочно-товарной ферме. Когда я стал учетчиком, а это была моя первая начальственная должность, семья наша многодетная – мама, четверо сестер и брат зажили более менее хорошо. Почему я об этом пишу? Да только для того, чтобы сказать, как трудно нам было жить в войну, моей задачей было накормить и напоить семью, я ни о чем другом и не мечтал, не думал. Но потом пришел с войны отец и мне наконец-то разрешили учиться! Я это право заслужил честно, я, можно сказать, его выстрадал!

      Я был не таким еще «старым» – мне исполнилось всего 20 лет, когда я поступил в Благовещенское речное училище. Но подавляющее количество парней, конечно, были моложе меня, года на три-четыре. Это был 1948 год. Вся страна восстанавливалась, строилась, танцевала на танцплощадках военные вальсы, от которых веяло