– Здравия желаю госпожа!
Мать при входе Даши оторопела, смотря изумленно на нее, а потом громко засмеялась. Даша, серьезная в лице, шлепнув черенком плети по лакированному голенищу сапога, искажая свой голос на мужской:
– Позвольте, барыня, справится о вашем здоровье.
Не выговорив от смеха слово «здоровье», еще больше стала хохотать. Подбежала к матери, стала ее обнимать. Мать и дочь насмеялись досыта. Даша стала по стойке «смирно» и серьезно спросила:
– Ну как, маменька, я выгляжу?
– Хоть я и мать тебе, а скажу правду. Любой молодой человек не сможет устоять перед твоей красотой. Я рада за тебя, что ты такая. Успех в жизни должен быть у тебя.
– Спасибо, маменька, а теперь я пойду.
Даша вышла из дома, на крыльце остановилась, левую ногу выставив вперед, а правую руку, на которой висела плеть, поставила на бедро, подняв подбородок кверху, стала осматривать свой двор, как будто никогда не видела. Увидела Семена-конюха у дверей барской конюшни. Семен-конюх переминался с ноги на ногу, а потом быстро, как мышь, нырнул в дверь конюшни. Даша улыбнулась, подумала:
– Не угадал меня Семен.
А Семен в это время подумал:
– Вот беда, какой-то новый барин приехал, нет, от греха подальше.
И вбежал в свое «логово» (в комнатку, где живет с Матвеем). Комнатка была сделана прямо в конюшне. Даше понравилось начатое ею озорство, решила продолжить. Она подошла к двери конюшни, изменив голос на мужской, закричала:
– Тут кто есть!?
Никто не отвечал, она отворила дверь конюшни, вошла в конюшню, увидела из пяти боярских лошадей выездных стоят только четыре, арабского серого в яблоках жеребца нет. Подумала:
– Наверное, Матвей уехал на разминку его, а то застоялся.
Она еще громче заорала:
– Кто тут есть!?
Никто не отзывался. Тогда она подошла к двери комнатушки и черенком плети громко постучала. Перепуганный Семен, еле слышно, заикаясь:
– Я-я, се-й-ча-с.
Даша с шумом отворила дверь и вошла в их жилище. Семен согнул спину, опустил голову так низко, что осталась наверху одна спина. Даше так весело и смешно стало, она не выдержала и своим веселым, милым голосом громко засмеялась и, еле разберешь, сказала:
– Ну что, дядя Семен, не угадал? Перепугался?
Семен поднял голову, испуганный смотрел на Дашу, не веря своим глазам. Потом громко вздохнул, глядя на плеть:
– Так ведь, барыня ты наша милая, вон то, что у тебя на руке, она не один раз ходила по моей спине. И Даша подняла правую руку, на которой висела плеть, посмотрела на плеть, лицо ее сделалось серьезным, сняла плеть с руки и бросила на скамью, стоящую у стены. Даша как-то сразу переменилась, грустными глазами осмотрела это «логово», в котором жили Матвей и Семен. Села на нестроганую скамейку, на которую бросила плеть, и сказала, садясь:
– Дядя Степа, давай поговорим.
– Изволь,