«Эротика глазами криминалиста (Юридическая теория порнографии)». Валерий Николаевич Куликов

напрягают слух. И зрители будто бы слышат приближающийся гул мотора. На тракторе едет ликующий Василь. Вот въезжает в село. Негодуют и грозятся кулаки, а Василь уже перепахивает вековечную межу на поле своих отцов и дедов.

         Эту весёлую, шумную, многолюдную и залитую солнечным светом сцену сменяет сцена тихая, залитая лунным светом, полная любовного томления, невыраженных надежд, острого ощущения будущего. Влюблённые пары неподвижно, словно прислушиваясь к грядущему, сидят под луной. Молодость, любовь, новое ждёт своего часа. Поэтому понятны чувства Василя, который, расставшись с невестой своей Натальей, пляшет, возвращаясь домой. Пляшущим и настигает его пуля коварного кулака Хомы.

         Село поражено убийством. Притаились кулаки. Бородач Опанас вступает в спор с богом, допустившим такое злодейство. Обезумев от горя, голая, мечется по хате Наталья, невеста Василя.

         Да, действительно, ещё в самом начале тридцатых годов на экраны вышел фильм, в котором наряду с другими его достоинствами, уже тогда имелась сцена наготы. Но, согласитесь, один этот факт ещё ни о чём не говорил, ибо этот фильм довольно долгое время был у нас практически единственным фильмом такого рода. Но и он вскоре был «подстрижен» и только в 1958 году власть разрешила выпустить фильм на экраны в том виде, в котором его создали авторы.

         К концу 70-х годов уже можно было насчитать десятка полтора – два таких фильмов. И всё же это ещё была не революция! Да и под силу ли было этой пока ещё горстке фильмов совершить действительно революцию там, где с давних времён был создан и прочно просуществовал до наших дней эффект «запретного плода»? Где всё это так долго и так тесно было связано с понятием греха, стыда, порока и разврата?.. В общественном сознании ещё должна была произойти действительно революция, прежде чем советские люди смогли бы вернуть себе прежнюю невинность: способность неэротически взирать на нагое тело человека в неэротических условиях, что прекрасно известно всякому дикарю, не развращённому пуританской моралью цивилизованного человека.