– Куда спешишь? – усмехнулся Толька. – Ретивая лошадка не далеко едет. – Он указал на часть свободного бревна. – Посиди перед дорожкой. Путь-то не близкий.
Как ни странно, японец его понял. Он кивнул, скинул с плеч свой рюкзак и уселся на него, приставив к ногам своё оружие.
В воздухе по-прежнему веяло прохладой, а кругом беззаботно щебетали птицы. Только мог сколько угодно сидеть вот так, но надо было идти. Он хлопнул себя по коленям и, тяжело вздохнув, нехотя поднялся, не в силах оторвать взгляда от оружия.
– Ну, пошагали, что ли. Чего задницы просиживать. Медведи теперь ждать не будут, того и гляди в берлоги залягут.
Он аккуратно затушил бычок, потом взвалил на плечи рюкзак и резво пошёл по накатанной дороге.
Прошагав около часа, пока дорога шла среди молодого липняка, они вышли в широкий распадок. Оказавшись посреди чистого пространства, путники ощутили поток прохладного воздуха, с верховьев тянуло свежим ветерком. Всюду пахло полевыми цветами. Посреди распадка шумел едва различимый ручей, русло которого выдавали вербы и подклённик, а сразу же за ручьём, у подножья сопки, мирно дремала пасека, напоминавшая маленький сказочный городок.
Из городка вылетели две небольших собаки неопределённой породы. Выполняя свой собачий долг, они свирепо набросились на чужаков, клацая зубами у самых ног, но, видя, что их не боятся, лайки завиляли хвостами и побежали рядом, как-будто показывая дорогу. Добежав до калитки, они развалились в зелёной траве, лишь искоса наблюдая за гостями.
Оставив попутчика у изгороди, Толька по-свойски ввалился на пасеку. Неожиданно из дома выскочил невысокий мужичок с поповской бородёнкой и резво зашагал к одному из бревенчатых сараев. Не прошёл он и десяти шагов, как Толька догнал его с явным намерением почесать об него свои кулаки.
Наблюдавший за всем этим японец, посчитав, что лучше не вмешиваться, и просто наблюдать, снял с плеч рюкзак и, достав из него кружку, в сопровождении собак пошёл к ручью.
– Чаем напоил бы! – орал Толька на хозяина, не давая тому и слова вставить. – И мёда доставай! – напирал он своей громадной фигурой.
…– Кому ты байки рассказываешь! Приноса у него нет. А пчёлы куда летят? А это что? – Толька ткнул в лицо пчеловода цветком гречихи, сорванным ещё на поле. – Ну-ка дай сюда! – Он по-хамски вырвал из рук пасечника связку ключей и размашисто пошагал к омшанику, где летом обычно хранили мёд. Вёл он себя по-хозяйски, и по уверенным движениям было видно, что на какое-то время у пасеки сменился хозяин. Гремя засовами, Толька проник в предбанник и через минуту вынес оттуда сорокалитровую флягу.
– Убери лапы! – прорычал он на путавшегося под ногами пчеловода, отстраняя того от драгоценного бачка. – Это чтобы не врал. Жид пархатый! Не поспела! Да я от неё ещё на броду вонь учуял, – оскалил довольную пасть Толька, успев уже залезть кружкой в мутноватую жидкость. – У самого зубы от скупости смёрзлись, а всё туда же. Ты бы не срамился перед гостем! – продолжал напирать