Религиозный фундаментализм в глобализованном мире. А. В. Волобуев

правит людьми и всеми сферами жизни. Очистив человека и общество от поздних наслоений, мусульмане придут к чистому исламу, в котором человек подчиняется лишь Богу, но не другому человеку. Это для Кутба и есть истинная свобода, но также это означает и уничтожение всех светских систем, которые стоят на пути чистого ислама, и разрушение недостаточно чистого ислама. Следовательно, джихад меча неизбежен. Чтобы установить суверенитет Бога, очищение должно начаться дома в исламских странах, а затем распространиться по всему миру. Очищение само по себе является центральным конструктом фундаментализма. Целью является гомогенное общество, которое могло бы жить в гармонии под мандатом Бога (таухид). В процессе глобализации эти идеи больше не являются культурно замкнутыми сами на себя и начинают образовывать абстрактную парадигму, которой так или иначе следуют многие фундаменталистские учения. Фундаменталисты противопоставляют себя всему остальному миру, как чистое грязному.

      Подобный манихейский взгляд на мир имеет во многом бессознательный характер и поэтому является объектом, в том числе, психоанализа. Методологически и концептуально есть основания для обращения к концепту вездесущих бессознательных фантазий[47]. В работах Бенедикта Андерсона (Benedict Anderson)[48] утверждается наличие связи между этими установками; автор определяет нацию как воображаемую общность, базирующуюся на культурных системах родства и религии. Следующие бессознательные комплексы идеализации оказались существенными для анализа феномена фундаментализма: сиблинговое соперничество, чистота и относящаяся к способности образования понятия концепция Другого, а также образ группового единства и фантазии о слиянии.

      Первая группа фантазий включает в себя бессознательное сбережение и детскую ревность, в ней чужеродной Другой воспринимается как захватчик, незваный гость, который входит в сферу личного пространства, вытесняет прежнего жителя, забирает то, что у него есть, и поселяется как паразит и дармоед. Бессознательно этот чужак воспринимается как конкурирующий ребенок, который разрушает нарциссически идеализированный союз с коллективной фигурой матери. Собственное алчное влечение, влечение к обладанию проецируется на вторгшегося. Впрочем, в исламском фундаментализме этот момент выглядит наименее выраженным, он более отчетливо обнаруживается в немецком антисемитизме, в котором евреи были представлены как ненасытные хищники. Тем не менее, подобная проекция есть и в исламском фундаментализме. Например, Усама бен Ладен призывал всех мусульман участвовать в священной войне против американцев и их союзников, изображая последних как крестоносцев, пришедших в мусульманский мир, подобно саранче, чтобы пожрать его богатства[49]. Там, где религиозный фундаментализм сращивается с защитным политическим национализмом, именно эта фантазия выражается наиболее бурно. Например, это касается сингальского фундаментализма,