– Да? Да он только как вещь меня и рассматривал, только и хвастался своей близостью к актерам. Наверное, он богатый паршивец, этот твой Никитин. Я… я не хочу говорить больше о нем, – расстроившись совсем, я отвернулась к стенке и закрыла глаза.
–
Интересное у тебя восприятие всего этого. Ну что же лежи и думай. Голова на то и дана, чтобы думать. Но я не хочу, чтобы первое разочарование испортило тебя совсем. Надеюсь, этого не случится.
Больше она меня не трогала, только смотрела на меня с сожалением и, видно, давала мне переварить все самой. Она сидела на веранде и вязала или беседовала с хозяйкой и ухаживала с нею за цветами. Иногда она уезжала куда-то, как говорила мне, исполнять отцовы поручения по разным шахтным вопросам. А я заставляла себя читать "Войну и мир” и все больше и больше завидовала ее героиням, которые любили таких интересных мужчин. Так прошло несколько дней.
Но вот однажды с утра я заметила какое-то необычное оживление в доме: кухарка все время суетилась в кухне, весь дом мылся, хозяйка распоряжалась повсюду, сама меняла шторы в гостиной, перебирала посуду в шкафу, была возбуждена и многословна. Николая Ивановича, как всегда, с утра не было, а вернувшись, он переоделся в красивый белый костюм и, чтобы скрыть свое такое же возбуждение, сел с газетой на веранде, но читать не мог и вдруг затребовал у жены водки, выпив, стал немного спокойнее, а встретив меня, поцеловал мне руку. Глаза его светились радостью и особым каким-то восторгом.
– Что все это значит? По поводу чего такие приготовления и суета, Николай Иванович? – спросила я, удивленная шумом в этом таком тихом всегда доме.
–
Как? Разве вы ничего не знаете? – удивленно ответил он, все еще держа
мою руку. – Алексей приезжает. Понимаете, сын наш окончил курс горного
инженера в Петрограде и возвращается домой. Мы его два года не видели,
к четырем едем встречать его на вокзал, к Питерскому поезду.
А мной вдруг овладело непонятное чувство то ли стеснения, то ли страха. Как? Быть в одном доме с молодым человеком, хозяйским сыном? Это было так неожиданно. Признаться, я и не думала раньше, что у таких людей, как Николай Иванович и Наталья Александровна, должны быть дети, и потом этот двухэтажный дом… ведь можно было догадаться, что комнаты наверху вовсе не нужны двум людям… Я расхаживала по своей комнате и нервничала, как будто надеялась и пыталась что-то изменить. Я понимала, что этой встречи не избежать. Вот уже и хозяева наши уехали, правда, гораздо раньше, чем нужно, но это еще больше взволновало меня. А мама, наоборот, спокойно усадила свое крупное тело в плетеное кресло на веранде и вязала, как ни в чем не бывало, словно хозяева уехали на прогулку.
А чувство беспокойства, даже паники, будто я уже заранее виновата в чем-то, абсолютно не давало мне покоя, я то садилась к столу и брала книгу, то выходила в гостиную и на веранду, то опять возвращалась в наши комнаты и вдруг решила, что встретиться с ним сразу никак нельзя, а мама, казалось, не замечает моего волнения и спокойно вяжет.
–
Пойдемте погуляем, мама, пойдемте к морю,