лестнице в парк. Все было наполнено спокойствием и счастьем. Прелюдия к жизни продолжалась, а может, она уже перешла в самую большую и красивую жизнь. Рядом был любимый мною человек, а что еще нужно для счастья? Ничего! Время катилось к сумеркам, и мы сели за столик в маленьком ресторанчике. Вальс струился над парком и уплывал в море. Вдруг неожиданно за дальним столиком я увидела Никитина, в компании офицеров. Он был пьян и что-то громко требовал от официанта, перхоть так и лежала на его кителе. Я уже хотела отвернуться, но в этот момент он взглянул на меня и сразу узнал. Лицо его сразу стало каменным и отрешенным, рот исказился в презренной улыбке. Он смотрел в нашу сторону долго и не шевелился даже, а потом что-то сказал своим товарищам, и они быстро поднялись и ушли. У меня отлегло от сердца. Алексей, заметив мое замешательство, спросил, что со мной. Первая мысль была ответить, что угодно, но не говорить ему о Никитине, будто я хотела уберечь его от этого человека. Но как можно было сказать ему неправду, как можно было солгать сразу, как мы только-только поклялись друг другу в любви.
– Там, там ротмистр Никитин, он испугал меня, я боюсь его, он нехороший человек, но, слава Богу, он ушел. Все в порядке, пойдем танцевать, я хочу отвлечься.
Во время вальса он опять спросил меня о Никитине. Я ему все рассказала, как мы познакомились в опере, как он вдруг появился на пляже, в ресторанчике, как я случайно услышала его разговор с мамой и что мама специально ездила тогда в оперу, чтобы отказать ему.
Вечер был явно подпорчен необходимостью первого объяснения. Нет, ревности не было, не было и огорчения, ведь мы любили друг друга, но суровая действительность уже коснулась нас. Жизнь – это не только любовь и счастье, жизнь – это еще и горе, и разлука, и необходимость говорить правду, пусть даже горькую. И я была рада, что все сказала ему. Этим я вычеркнула Никитина совсем из моей жизни и сделала Алексея своим первым «Я». Теперь я была уверена, что никогда не смогу солгать ему, и Алексей это понял и смотрел на меня открытым взглядом, там не было ни тени сомнения.
Я поняла еще одну вещь. Теперь я чувствовала, что ему нравится не только моя внешность, но и мой конкретный поступок, моя откровенность. Теперь я поняла, что такое любовь. Права была мама, что мужчины оценивают женщину в целом: хорошее личико может быть лишь красивой афишей о плохом спектакле. Мы еще танцевали, просто сидели и больше не говорили о Никитине. После произошедшего узы, связывающие нас, стали еще крепче. К любви присоединилось доверие и полное понимание друг друга. Стемнело. На террасе включили освещение. Мягкий свет, приятная музыка, внимательный и нежный взгляд Алексея вернули покой, постепенно тревога прошла совсем. Никитин действительно