– Нет, почему? Просто женщина в политику не пойдет. У нее и дома забот полный рот. Туда идут только бабы, которым все равно: стоять на базаре, да семечками торговать, или с трибуны кричать, как они свой народ пламенно любят. Лишь бы быть у всех на виду. Взять, к примеру, мою жену. Человек с высшим образованием, а в партии не состоит. Как-то ее лучшая подруга, которая часто бывает у нас дома, спросила: «Тамар, а не вступить ли нам с тобой в партию»? Знаешь, что моя жена ответила?
– Откуда же мне знать?
– Она сказала так своей лучшей подруге, я подчеркиваю, единственной. С другой бы так не откровенничала: «Извини меня, пожалуйста, Света, но я пока еще не дошла до такого уровня, слава Богу. Может быть, годам к восьмидесяти, если доживу, обязательно вступлю».
– Эхе-хе-хе. – Вздохнул Леший. – Как любит выражаться наш Васька: Скажите спасибо, что не я вас, дурней, делал. Вы бы еще чудней были бы.
Глава 4 «Первые разборки»
А в это время Кикимора со страшной злобой и ненавистью в глазах медленно наступала на Кота, который, как бы размышляя над сложившейся ситуацией, заложив руки за спину, нехотя расхаживал вдоль оврага, до краев наполненного водой.
– Ах, ты, гадина ползучая, тварь без рук безногая! – Задыхаясь от гнева и ярости до хрипоты, визжала Кикимора. – Я же тебе теперича спокойно помереть не дам. Что ж это я, выходит дело, по-твоему, дура что ли? Ух ты, гниль поганая, нет, больше молчать не буду! Все Лешему расскажу, как только он вернется. И про то, как Домового подставил. Забыл, небось? А я помню. Я все видела! И как Соловья-Разбойника нашего загубил. А какой был мужчина! А как пел, как пел! А ты, сволочь недоношенная, Лешего натравил на него. А он и поверил. И кому?! Это тебе так даром не пройдет. Ты меня понял? Нет?
Но Василий, не обращая внимания на бабьи угрозы, продолжал расхаживать по намеченной им траектории. И только изредка поглядывал, то на звезды, которые продолжали оставаться такими же далекими и неизведанными, то на залитый водою овраг.
Кикимору это бездействие со стороны Кота сильно раздражало, так, что в бессильной злобе металась взад и вперед.
Ах ты, Мурзилка! – Продолжала она. – А помнишь, как ты исподтишка Лешего в болото столкнул? Когда он наклонился, сорвать что-то хотел. Или забыл? А я помню. Я все видела. Молчать больше не буду. Он же, бабка твоя лысая, потонуть мог. Да ежели все это ему расскажу, Лешик башку тебе снесет одним махом!
Василию надоела эта брань, и он легонько, пальчиком, поманил к себе беса. Еще Кикимора не нашла подходящих слов для продолжения серьезного разговора, как злыдень уже стоял подле Кота, выправляясь по струнке, и весь во внимании.
– Вот что, Рыжий, сбегай, принеси-ка ведро. Я там, в машине видел. – И тут же добавил: – В кузове.
– А зачем?
– Какое твое собачье дело? Тебе было велено принести, и баста. А что, как, да почему, знать не положено.
После этих слов бес скрылся в зарослях орешника. Но не прошло и пяти минут, как снова стоял на том