Я, не удовлетворившись, заерзала на стуле.
– У вас есть машины? Какие?
Он сначала смотрел на меня, не мигая, – даже не знаю, о чем он думал, – а потом подошел к окну и раззановесил.
– Смотри.
По тротуару ходили люди в странных шляпах и пестрых одеяниях, которых я даже в училище никогда не видела. Ну, ладно, не в очень пестрых, и шляпы носили не все.
Машин не было.
– Они не по расписанию ходят, – заметил Олег и вышел из комнаты.
Он определенно стал каким-то нервным. И молчаливым.
Когда бармен отпоил нас алкоголем, я задремала – на самом деле, просто забылась от боли, которая срослась с существом, – меня отнесли куда-то, несли, я помню, как спотыкались… Были мы теперь в каморке, которой владел какой-то Олеговый знакомый. Знакомый так на нас смотрел… В общем, я была совсем не против унести отсюда ноги. Вот только сама я это сделать не могла.
К пяти дня парень принес колбасы и немного булки.
– Вставай. Пошли.
– Я не могу идти.
– Прекрати из себя неженку строить.
– Я не могу идти, – угрюмо повторила я и тяжело на него воззрилась. – Сам попробуй с такой ногой.
– А я ходил, – сказал он, но я взгляд не отвела.
Он вздохнул и сел на стул, перевернув его прежде спинкой.
– Кто из нас хвастался творчеством?
– Ну, я.
– Какая ты сегодня скромная.
– Если не знаешь, как это работает, то не указывай мне, что делать.
– Ты указывала мне, кому умереть первым, – лязгнула в его глазах сталь.
Я отвернула голову.
– Я не могу делать это просто так. Мне нужна ручка, бумага. И это не все. Не все написанное исполняется сразу. И писать надо тщательно: зная все детали и тонкости. Иначе грозишься навредить. Я вот в хирургии не разбираюсь.
Он откинул корпус назад, довольно неприятно смерив меня взглядом, да еще и руки скрестив.
– Интересненько, в каких видах ты мою смерть представляла. Для этого знание медицины не требуется?
Я чуть было не буркнула лишнее…
Он встал и поставил стул на место.
– Жри, а потом идем. Захочешь – встанешь. Я тебя нести не собираюсь.
«Можешь здесь меня бросить», – я вздохнула, вонзая зубы в бутерброд, благодаря бога, что никогда не умела вести себя как женщина, и эта фраза из моих уст не вырвалась.
Вставать было очень тяжело. Я замотала лодыжку кучей тряпок, надеясь, что это хоть как-то будет походить на гипс, но затея была пуста. Тогда я бросила это дело и просто стала хромать. У нас будет машина? Так вот пусть она меня тащит.
На улице было шумно и людно. С ног сбивали прохожие, все орали, ни с кем не здоровались и налетали на свеженькие лотки с едой. Овощами торговали я бы не сказала, что здешние. В общем, все как в Москве.
Персонаж ходил быстро, ничуть меня не жалея. Ну и пошел он к черту. Торопится куда-то, а сам мне не