Он ткнул в удаляющееся за спиной пространство зажатой в кулак рукой с вытянутым большим пальцем. Словно показывал кому-то, находящемуся на отполированной крыше его «Шкоды» и умеющему видеть сквозь тонкий металл и велюровую обивку, что всё в порядке. Или показывал то же самое кому повыше.
– Вот, значит, как оно, видишь, – продолжал он, – как вышло, сам не понял. Так главное, разворачивайся и езжай, куда ехал! Чёрта с два. Вот и проторчал там до вечера. Втулка эта дурацкая ещё…
Ещё немного и я начал бы чувствовать себя неловко. Будто нечаянно стал свидетелем, как кто-то беседует сам с собой, будучи уверенным, что вокруг ни души. Или если, увидев со спины и в полумраке, кто-нибудь перепутал бы меня с другим и с ходу начал рассказывать то, что имеет смысл и ценность только для них с его воображаемым собеседником. Нужно было внедряться в разговор.
– И что, так и не подоздоровились? – нехотя зашёл я в случайно оставленную им приоткрытой дверь диалога.
Он одобрительно посмотрел на меня.
– Да как же нет?! Отдохнул отлично! У меня же всё с собой было! Правда, никого из пацанов не нашёл. Но Андреич, сторож местный, точно никуда не денется. Да и куда ему деваться-то? И, главное, зачем? Гаражный комплекс немаленький, редко бывает, чтобы у кого-то в багажнике бутылка не завалялась.
Я попытался представить «пацанов», вскользь упомянутых в этом красочном рассказе. Образы получились, пожалуй, чересчур характерными.
– В общем и целом отдохнул отлично! – резюмировал он. – А всё почему?
Вопрос зареверберировал в тесном пространстве салона. Когда стало очевидным, что отвечать на него не собираются и, того гляди, сделают риторическим, он попытался было выбраться наружу, но, не сумев пробиться сквозь закрытые стёкла, в конце концов смирился и безнадёжно повис в пыльном воздухе.
Мой водитель, тем не менее, смиряться не спешил и каждые пару секунд пытливо поворачивал голову в мою сторону. За миг до того, как ситуация приобрела бы явный оттенок гротеска и даже постмодернизма, смириться решил я. Только постмодернизма мне и не хватало сегодня.
– Почему же?
– Так это ты мне скажи, почему! – лингвистические компромиссы его не устраивали. – Как считаешь?
Я сделал вид, что задумался.
– Не знаю… Может быть, этот сторож…
– Андреич?
– Ну да, он. Возможно, поскольку у вас всё было с собой, Андреич оказался интересным собеседником, и…
– Интересным собеседником? Андреич? – он взглянул на меня только, чтобы я увидел скептическое