– Календы длятся десять дней, – объяснял переводчик.
– А потом?
– А потом огни торжественно заливают водой и наступает крещенский сочельник.
– Соче… Ах, да. – Мужчина кивнул, вспомнив устаревшее слово.
– До него еще далеко. Так вот, каждый день посвящен одному из диоцезов Империи, коих тоже десять – Болгария, Сербия, Пелопонесс, Каппадокия, Палестина и так далее. В этот день на Среднюю доставляются кушанья и напитки, традиционные именно для данной провинции, выступают артисты, поэты, родившиеся в тех местах. Даже оформление улицы делается в цветах диоцеза. Вот сегодня, например, день Халдии, она населена преимущественно турками, и вы видите красно-синюю гамму. И, между прочим, зрители должны выбрать лучшие маски театра Мазарис, которые будут участвовать в финальном представлении.
– Какого театра, простите?
– Мазарис. Это греческий народный театр, уличный театр, у него долгая история.
– Я уже понял, что здесь не бывает кратких историй. – Гость улыбнулся.
– Истинно так… Благодарю вас, вы необычайно любезны! – Переводчик почему-то почувствовал себя польщенным.
«Какой у него архаичный язык! – подумал президент Российской Республики, а это был именно он. – Не иначе, проходил стажировку в Сибирском царстве… Или у местных эмигрантов научился?»
С представителями ортодоксальной русской эмиграции Михаил Ходоровский уже успел встретиться позавчера в бывшем посольском храме апостола Андрея Первозванного. Пожилые интеллигентные люди, говорившие со странным прононсом, который они называли истинно-петербуржским, ему чрезвычайно понравились. Всё в них было изящно, сдержанно, пропорционально. Если бы не странное желание, чтобы в ленинградском Эрмитаже немедленно водворился толстый избалованный мальчик, почему-то считавшейся истинным наследником российского престола, с ними было бы очень приятно общаться… Но эта деталь, к сожалению, смазывала впечатление: президенту чувствовал себя крайне неловко, видя, как умные адекватные люди совершенно теряют голову, говоря о законе императора Павла I и сакральной особе монарха… И где – в Константинополе, который, хотя внешне достаточно традиционен, при этом, однако, не абсолютизирует ни одну из политических теорий.
– Я всё же позволю себе вкратце рассказать о Мазарисе, если вы благоволите выслушать, – вернул Ходоровского к действительности переводчик. – Видите ли, народный, площадной театр существовал у нас очень давно, задолго до Великой Осады. Только это был еще не театр вовсе, а нечто вроде… балагана, как говорили у вас в России. Ходили повсюду такие люди, которые на потеху публике кривлялись, плясали, изображали