Все отказались, не хочет никто.
Только одна захотела со мной
Потанцевать под музон заводной.
Только она – каланча, каланчой.
Длинная, словно фонарик ночной.
Потом девчонки встали все в ряд
И танцевали со мною подряд…
Я вернулся домой
С радостной душой.
Стал я опять
С девочками играть.
Я играл с ними – раз.
Я гулял с ними – два.
И назвали меня второй раз:
Бабником!
Я сильно разозлился
И с парнями подружился.
А баб бросил насовсем.
Всем назло, назло им всем!
Но от зависти друзья,
Что девчонки ждут меня,
Очень скоро, очень скоро
Отвернулись от меня.
Я, бедный, дома сидел.
Я, бедный, дома ревел.
И вздумал всем я сказать,
Что ни с кем не буду играть.
Как назначено судьбою,
Я живу себе спокойно.
Показалось мне как-то раз,
Что надо дружней сделать класс.
И решили мы с другом Вадимом,
Подружиться с девчонками троими:
С Юлей, Аней, Светой.
И был у нас совет –
Не сориться вовек.
Кончается старый год.
Классный руковод
Нас в школу зовет и говорит:
“Будем кушать и пить.
В конце декабря устроим пир,
Пир на весь наш классный мир”.
Но пришли не все ребята,
Думали, будет работа.
Мы кушали, смеялись.
Мы пили, танцевали
Быстрые и медленные танцы.
Но в пять часов, наконец,
Пришел этому конец.
Все начали садиться,
А потом и расходиться.
Но в этой суматохе мне
Блюдце разбили на голове.
Я побежал и закричал.
Кровь идет, бежит народ.
Голову мне завязали и сказали:
“Езжай ты в “скорою” скорей.
Езжай, да побыстрей!”
Я приехал, все сказал,
Головою помотал.
Мне поставили скребок,
Насыпали порошок
И сказали: «Ну, дружок!
Головою не мотать,
Пальцы в рану не совать.
И ложись скорее спать,
Будет рана заживать,
Будет целой голова.
Через годик, через два,
Свадьбу сможешь ты сыграть.
И на свадьбе танцевать
Будешь, словно заводной.
Поправляйся же, герой!»
Привезли меня домой
С поломатой головой.
Я к доктору ходил,
Я голову лечил.
Голова моя зажила, наконец.
Слава Богу, тут конец!
Отредактировано 12.08.97
* * *
ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА
Ну что, доволен? Победил?
Я поздравляю от души!
Ты сам себе же навредил,
Так что подумай и реши.
Ты видел, как мои друзья,
Так вот, они твои отныне,
Меня – их друга, как нельзя,
Перед тобою очернили.
И