И. Берлин задается вопросом, является ли признание Гердером самобытного духа наций национализмом? Его ответ отрицательный. Гердер не давал преимущества какой-либо нации, для него все нации, и большие, и малые, одинаково ценны. Если даже признать позицию Гердера национализмом, то это – культурный национализм, но никак не политический. У Гердера нация не есть политическая единица. «Национальность для него есть чисто и строго культурное свойство; он убежден, что народ может и должен защищать свое культурное наследие: никогда не должен отступаться от него», – пишет Берлин [6, c. 464]. «Он прославляет германские истоки потому, что они являются частью его родной культуры и помогают ее понять, а вовсе не потому, что немецкая культура по какой-то космической шкале стоит рангом выше, чем другие культуры» [6, c. 462]. «Гердер не желает могущества и не собирается отстаивать превосходство того класса, к которому он принадлежит, своей культуры и нации. Он хочет построить общество, в котором люди, кто бы они ни были, могли жить полной жизнью, имели бы свободу самовыражения, могли бы «быть кем-то»; и он полагает, что чем меньше правительства, тем им будет лучше» [6, c. 462]. Берлин считает, что представление Гердера о хорошем обществе ближе всего к анархизму, что ему ближе представления, которых придерживались такие либералы, как Гете и Гумбольдт, нежели идеалы Фихте, Гегеля и политических социалистов.
Самую же революционную сторону учения Гердера Берлин усматривал в отрицании им абсолютных ценностей, в той мысли немецкого философа, что ценности различных культур одинаково значимы. Раскрывая эту мысль Гердера, Берлин говорит: «“Физиогномии” культур неповторимы: каждая представляет замечательный пласт человеческих возможностей в свое собственное время, в своем месте и в определенной ситуации. Мы не имеем права высказывать суждения об относительной их ценности, ибо это означало бы измерение несоизмеримого…» [6, c. 500]. Он также отмечает определенную непоследовательность Гердера, который в своей философии истории развивал представление о закономерном движении человечества к воплощению, торжеству гуманности в жизни людей, то есть к некоей единой цели, единому образцу. Это представление Гердера, очевидно, отдавало дань мировоззрению Просвещения. «…В “Идеях”[4] он провозглашает всеобщий идеал Humanität[5], к которому человек постепенно приближается, и некоторые интерпретаторы Гердера честно пытались представить его ранний релятивизм как одну из фаз развития его мысли, которую он со временем «перерос», или же примирить его с туманным гердеровским понятием прогрессивного развития в направлении к Humanität… Но это остается смутным представлением; его мастерство и воображение даже в “Идеях” уходит на воскрешение отдельных культур, а не на нахождение связей между ними» [6, c. 500–501].
И. Берлин отмечает, что у Гердера было много общего с Просвещением, что он весьма красноречиво писал о восхождении человека к