Людмила ничего не ответила, сидела грустная.
– Над Светляковым я сегодня подшутил. Захожу к нему в конторку перед обедом, а он, зараза, дремлет за столом. Носом клюет. Каска у него тут же рядом на столе лежит. Я вышел, собрал с урны окурки и высыпал ему в каску. Через полчаса он бежит: ты, говорит, положил мне окурки. Мужики смеются. Он какой-то вообще… Простой электрод не может отличить от нержавейки. Взял бы магнит. Баран.
Людмила думала про сапоги, позавчера Татьяна купила себе, но они оказались малы. Сапоги хорошие, Людмила мерила, были в самый раз. Вчера Степан был злой, надо было выпить, Людмила не стала говорить про сапоги.
– Степан, – начала Людмила. – Татьяна вчера сапоги купила, ей малы. Мне в самый раз. Сапоги мне надо, ты сам знаешь.
– Сколько? – стал Степан серьезным.
– 2 тысячи.
– Почти половина получки, – присвистнул Степан.
– За два-три раза отдадим. А где еще сапоги купишь? Старые развалились
Если бы Степан сказал, что сапоги подождут, Людмила не стала бы спорить: сапоги, действительно были дорогие, не по зарплате.
– Когда же платить будут, – простонал Степан. – Хоть воровать иди. Сволочи, кашу заварили. Ведь жили, жили…
– Что ты ругаешься, как сапожник? Всем тяжело.
– А сапожник как ругается?
– Не знаю, как он ругается, – пожала плечами Людмила.
– Не знаешь – не говори.
Степан пошел курить в прихожую. Как поняла Людмила, сапоги можно брать. Степан был не жадный, пьяный последнюю рубашку отдаст.
8
Работа была разной. Степан на время, за неимением работы по специальности, переквалифицировался в разнорабочего, убирал снег, чистил подкрановые пути козлового крана. Работал Степан с запасом, берег себя. Была оттепель. Зима не торопилась с морозами, привередничала. Начинало светать. Степан был сам себе начальник: никто не подгонял, не указывал, не стоял над душой.
20 минут десятого. 35 минут прошло с перекура, если можно было его так назвать, Степан даже в цех не пошел. Работа однообразная – бери больше, кидай дальше.
Не с кем словом перекинуться. Степан воткнул лопату в снег, пошел в цех
Сергей сверлил. Васин с Логиновым собирали клапаны. Один Пашка не работал, стоял у ножниц, курил.
– Шлангуешь? – незаметно подкравшись сзади, спросил Степан.
– Пошел ты… – не стал Пашка много разговаривать.
– Ах ты сынок! Сачок проклятый! Сволочь, – как из рога изобилия, полилась из Степана брань.
Ладно бы Логинов послал или Васин, а то пацан, маменькин сынок. Не работает, еще дерзит. Наказать! Наказать! Прямо сейчас, чтобы другим неповадно было.
– А ну повтори, что сказал! – потребовал Степан.
– Что слышал.
– Ух ты шмакодявка! Сопляк. Пошли выйдем.
– Пошли.
Степан решительно направился к выходу. Пашка, насвистывая, шел сзади. Пашка бегал на лыжах, имел разряд. Степан